Впрочем, эти мысли витали у меня уже не один месяц.
В понедельник, на седьмой день, была запланирована сама акция.
Я всё так же занял свой уже практически именной столик, раскидал по нему пару тетрадей и пишущий инструмент и начал вновь имитировать бурную деятельность. Чего-чего, а служба в милиции и работа охранником этому тайному искусству обучили меня на все сто процентов.
Сегодня задача была не только в наблюдении за объектом, но и в контроле вообще всей видимой улицы сразу, в особенности за полицейскими, которые в кои то веки могут появиться на ней.
В одиннадцать - одиннадцать тридцать объект номер два, как значилось в досье, а по простому - приёмная мать, по обычаю посещала булочную через дорогу от своего дома. Детей по этому же обычаю она брала с собой - трое карапузов до семи лет дружно шагали вслед за ней. Там они задерживались минут на пять-десять, в зависимости от очереди, а потом шли в соседнюю лавку, торгующими фруктами и овощами. В стеклянную витрину было отлично видно с каким тщанием женщина выбирает нужные её продукты, а потом еще и отчаянно торгуется. Именно в эти минута внимание на детей ослабевает максимально, чем мы и хотели воспользоваться.
Ровно в половину двенадцатого объект номер два показался на улице. Я еще раз внимательно оглядел видимую мне часть тротуаров, но полицейских не заметил. Когда маленькая гурьба ребятишек скрылась у булочника, я набрал цифру 'три' на мобильном.
- Всё чисто, - произнес я, и мой собеседник отключился, так и не проронив ни звука.
Через минуту в продуктовую лавку зашли двое мужчин - Янек и Ричард. Их задача была встретить объект уже там, и еще больше её отвлечь, после чего уманить нужного ребенка в неизвестном для всех направлении. Неизвестном даже для меня, полную информацию мне разглашать пока всё еще боялись.
Через семь с половиной минут вслед за подельниками в лавку подтянулась и цель.
Почти две минуты тяжелейшего ожидания, и вот в приоткрывшуюся дверь выходит Янек за ручку с маленькой, лет четырех, девочкой в цветастом пуховичке. Тут же подъезжает неприметная городская малолитражка грязно-серого цвета. Ян впихивает туда начавшую сопротивляться девчушку и через минуту уже ничто не указывало на совершившийся киднепинг.
Еще через пять минут выходит Ричард и, отрешенно глядя на окружающих через натянутую на глаза кепку, проходит рядом с моим окном, буквально в метре от меня. Только стекла нас разделяет. Он видит меня, я это точно знаю, но на лице англичанина не трогается ни один мускул.
Как только он скрывается, начинается сам спектакль. Возмущенная 'мать' выпрыгивает на улицу, беспокойно озираясь и одновременно пытаясь кому то позвонить по сотовому телефону.
Через пять минут сюда подъезжает полицейский автомобиль, из которого выбираются две женщины в форме, но в странных головных уборах. Я не верю своим глазам - на головах у полицейских черные хиджабы с клетчатой шахматной каймой по краям. Они что, совсем рехнулись?
Пока я прихожу в себя, толерантные представительницы закона успели взять объяснения с лавочника и булочника, и метким шагом направились в кофейню. Быстро переговорив с официантохозяином, они деловито подошли ко мне. Но разговора между нами не получилось, норвежского я не знал, а их английский был настолько плох, что я вообще узнал его только с третьего раза, когда меня просили предъявить мой Айди.
Продемонстрировав им паспорт, я вызвал некое оживление у женщин. Эмоционально переговорив по рации. Они жестами указали мне на мое кресло и попросили не покидать его. Да я собственно и не собирался, по плану мне здесь нужно было просидеть еще час-два.
Через полчаса в кофейню вошел рыженький, тщедушный мужичек, так же в форме, и с большой кожаной папкой.
- Йозаф Комар, - представился он на очень плохом русском. - Полиция Осло. Ду ю спик инглиш?
- Йес, ай ду. Только плохо, - честно признался я. - А в чем собственно дело? Эти дочери Аллаха ничего толком не объяснили, потребовали от меня остаться тут.
- Плохо, - с ужасным польским акцентом ответил полисмен. - Что вы тут делаете?
- Пишу книгу. Я писатель.
- Прямо здесь?
- Да. А что такого? Вот Джуан Ролинг своего Потера тоже в кофейнях писала, - воспользовался я единственным знанием о европейских писателях. - Вы лучше поясните что же такое произошло?
- Украли ребенка, - поляк что-то записывал в блокнот, вынутый из папки. - Разрешите ваши документы? - взяв мой новый паспорт в руки, он внимательно его пролистал и поинтересовался. - Ваша цель пребывания в Норвегии?