Из него на меня уставился осунувшийся мужчина с впалыми щеками, поросшими густой черной щетиной. Его глаза были безжизненны и блеклы, и выдавали уставшего от жизни человека. Ни цели, ни желаний, ни страстей - ничего не читалось в них.
Как же сильно я изменился за это время, как постарел. Мне чуть больше тридцати, а выгляжу я на все сорок пять лет. А в прочем - всё равно...
Вернувшись в спальню, я натянул защитного цвета термобелье в несколько слоев. Первый слой для отвода пота, а второй собственно для тепла. Поверх этих двух коплектов надел флисовый темно-синий костюм. Впрочем, уже в этом можно было выбираться наружу и не бояться замерзнуть, но оставалась вероятность намокнуть в этом дурацком зимнем лондонском тумане, поэтому всунув ноги в черного цвета штаны из мембранной ткани, я накинул на плечи точно такую же куртку. Ступни мои вошли в удобнейшие трекинговые ботинки из черной кожи, а на бритую макушку обыкновенная вязанная шапка, простым движением превращающаяся в маску. Всё это для 'работы' мы купили вместе с Ричардом пару дней назад в только ему известных закоулках столицы Великобритании. Он действительно разбирался в снаряжении и экипировке, да к тому же цена для нас особого значения не имела.
Как только я подхватил заранее собранный рюкзак, в кармане вновь затрещал мобильный.
- Ты как? - донесся до меня голос напарника.
- Уже готов, спускаюсь, - и, отключившись не прощаясь, я покинул квартиру.
Стоило только выйти на улицу, как меня моментально окутал сырой промозглый воздух, заставляя инстинктивно ежиться и вздрагивать. Но делать нечего, не отменять же сейчас из-за этого всю операцию?
На противоположной стороне улицы, прямо под тусклым фонарём, стояла заведенная малолитражная машина. Её водитель явно кого-то ожидал. Вероятно меня.
- Привет, - выдавил я, бухаясь на непривычное пассажирское сиденье там, где у нас находился руль. Всё же Англия странная страна, всё тут ни как у людей. - Ты нормально?
- Вполне, - ответил ровным голосом Дик.
- Где достал колеса?
- Взял у паков, - но видя в моих глазах непонимание, он пояснил, - купил у пакистанцев за недорого. Она вероятно краденная, но первичные документы вполне сносные.
- Нас не заметут?
- Не должны, - Ричард всё лучше и лучше понимал мой сленг.
- Тогда в путь, - скомандовал я, и товарищ тронул с места.
Ночной Лондон ничем не лучше ночного Саранска или Пензы. Грязь, смрад и пьяные кучки молодежи по углам. А молодежь здесь еще та, наши гопники с района местами хвосты перед ними подожмут.
Нет, в фешенебельных районах, да в центре города - всё было как надо. Картинку для туристов никто не портил, но... В спальных районах былое богатство Британской Империи угадывалось с трудом, и то смутно проступая в древних, а точнее в дряхлых домах более вековой постройки. Хотя, откровенно говоря, попадались и строения, больше всего похожие на наши хрущевки или панельные дома середины 70-х.
Англия, страна контрастов, мать её.
Так, несколько раз проехав по мостам через неизвестные мне речки, мы остановились у одного ничем не примечательного проулка, в который тут же юркнул Дик. Появившись через пару минут, он нес на руках огромный, закутанный в ткань, сверток. Как только принесенный груз устроился на заднем сидении, мы двинулись дальше.
Полчаса неспешной езды, и наш автомобиль постепенно оказывается в царстве гламура и роскоши. Найтбридж, Рыцарский Мост ставший оплотом еще не разорившейся аристократии и нуворишей, вроде солидных банкиров и русских олигархов.
Именно так я себе раньше и представлял Лондон. Пяти-шестиэтажные дома-дворцы из благородного красного кирпича, подсвеченные прекрасной цветной иллюминацией. Если бы не современные спорткары на уличных парковках, то легко себе представить этот район в Викторианскую эпоху, эпоху Пара и Лошадей. Но это всё лирика, которая сейчас не совсем уместна.
Наш автомобиль свернул с улицы Найтбридж на Бромтон Роуд и почти сразу затормозил у высокого, девятиэтажного здания, где ярко сияли вывески 'Starbucks', 'Lacoste' и 'Bang&Olufsen'.
- Знаешь, говорят именно тут жил Майкл Джексон, когда приезжал сюда, - вдруг неожиданно сообщил Ричард, кивая на девятиэтажку.
- Жаль его, хороший был певец, правда, закончил как педофил, - напомнил я товарищу.
- Не был он педофилом, - парировал друг. - У него были серьезные проблемы с головой. Его психологическое развитие остановилось где-то на уровне пятнадцатилетнего ребенка, и ему было сложно общаться со взрослыми.