Милена сменила тему.
— Ты бы не хотела участвовать в том спектакле?
— Кто, я? Снова задать всем перцу? — От удовольствия у Люси даже щечки зарумянились. — Не, теперь навряд ли. Фигурка уже малость не та.
— Ты все такая же обаятельная стройняшка, — сказала Милена, глядя на ее крохотные узловатые запястья.
— Тонкая кость, — отвечала Люси с достоинством. — Сделать мне сейчас правильную подсветку — никто и разницы не заметит. Н-да. А сильная подсветка нынче вообще бывает?
— Только сейчас начала снова входить в обиход, — сказала Милена.
— Вот так: небольшой перерывчик в сотню лет, и ты опять входишь в моду. — Люси задумчиво втянула губу. — В таком случае с этим теперь проблемы тоже быть не должно? — заговорщически подмигнув, спросила она. — В смысле с этим, с моим прошлым.
— С каким таким «прошлым»?
— Ну это, — Люси сделала паузу, — с суждениями.
— С суждениями? Какими-то принципами, что ли? — Милена не могла ничего понять.
— Да нет! В смысле — с осуждениями. Не знаю, почему они тогда все так на меня взъелись, но… короче, застукали меня на одном дельце на стороне, с кредитными карточками. Так, пустячок один. В те времена на этом можно было малость подразжиться: ну там, черный нал, всякое барахлишко, пятое-десятое…
— Люси! — Милена просто ушам своим не поверила. — Ты что, преступница?
Вид у Люси был уязвленный.
— Скажешь тоже! Я работала артисткой в кабаре. Жили мы так себе, к тому же за нами был догляд. А все потому, что мы были отъявленными альтернативщиками: политическая и социальная сатира, причем не в бровь, а в глаз. На политиканов, на королевскую семью. Я, в частности, всегда изображала королеву. — Люси подобралась и жеманно провела ладонями по талии. — Она у меня постоянно была в чулочках-сеточках и на роликовых коньках. — Люси внезапно переключилась на предыдущую тему. — И вот однажды я не рассчитала. Попалась из-за телефонного определителя. У меня здорово получалось имитировать голоса по телефону, а ребят в это время замели.
— Тебе дали тюремный срок?
— С какой еще стати! — воскликнула Люси. — Они же видели, что я по натуре не преступница. Шесть месяцев условно, с исправительными работами. Так что отделалась сравнительно легко.
Принесли фрикадельки — полупрозрачные катышки из сои с рисом в курином бульоне. Горячий бульон полагалось заправлять сырыми яйцами. Прежде чем бросить яйца в миску, официантка с негодующим видом разбивала их так, будто это были вражеские головы. Размешав, она отдельно засыпала туда приправы.
— Так пойдет? — спросила она.
— Ну вот, опять каша, — вздохнула Люси. — Что за манеры нынче у людей! Какая-нибудь хрень перемешивается с дрянью, и получается каша. — Но тут она вспомнила об этикете. — О, это восхитительно! — обратилась она к официантке так, словно видела ее впервые. — Моя племянница так обо мне заботится. Она просто прелесть! — Люси ласково похлопала Милену по руке. — Замечательно, — заверила она и Милену. — Сырое яйцо. М-м, пальчики оближешь.
— Оно сварится прямо в бульоне, — пояснила Милена.
— Благодарю вас, любезная, — сказала Люси вслед официантке, которая уже отошла от их столика, ссутулив плечи.
«И чего они все такие нервные?» — подумала Милена. Ее вдруг охватила ностальгия по тому безмятежному спокойствию, что составляло саму суть жизни Центрального Лондона еще каких-то пару лет назад.
— Я знаю, что ты мне не племянница, — успокоила ее Люси. — Но ты со мной так добра. А я так и не знаю, кто ты такая.
— Да и я тоже, — сказала Милена. — Давай-ка есть, пока не остыло.
О ПРЕКРАСНОЕ ПРОШЛОЕ, далекое, уютное и мерцающее укромным светом, словно звезда.
К зиме все уже было под снежным покровом.
Глава тринадцатая
Снова Земля (Чудеса, да и только)
МАЙК СТОУН БЫЛ БЕЗ ПАМЯТИ ВЛЮБЛЕН, а вместе с ним, соответственно, был влюблен и «Христов Воин». Корабль представлял собой настоящие кущи. Стены покрывали мхи и папоротники, откуда произрастали и кедр, и лавр, и миниатюрная пальма, и остролист — вперемешку, вопреки всем законам природы. Из пола росли трава и плющ, вившийся вокруг опоры кресла Милены. И что еще чудеснее, теперь здесь были птицы. Они шуршали в листве, а иногда и пели — крупные американские малиновки и краснокрылые дрозды, крохотные английские вьюрки и зяблики. Были и другие птицы, Милене неизвестные.
Птицы Чехословакии.