— Ну? Нет ее. Где? Откуда мне знать! — воскликнула пожилая особа, валко шевельнувшись на своих костылях. Милена только сейчас заметила на ее лице горестную растерянность. — Уж я думаю, мне б сообщили, если бы она вернулась, — произнесла матрона медленно, с таким тяжким вздохом, будто собственные габариты мешали ей дышать. — Я же ей мать, в конце концов.
— Вы… мама Ролфы? — растерянно переспросила Милена.
— А ты, наверно, та рыбка-ледышка? — с неожиданной приветливостью спросила мать Ролфы. — Чего ж ты не заходишь?
— Вы уж, пожалуйста, извините. Только мне там внутри холодно.
Налетающий порывами октябрьский ветер вовсю забавлялся шарфом Милены.
— Тебе, я вижу, и снаружи не жарко. А мне, милочка, стоять тяжело. А поговорить с тобой надо.
Мама-медведица грузно повернулась. На своих костылях она добралась до сундука и начала на него взгромождаться. Шустро выбежавшая из-за двери мелкорослая горничная в куцей шубейке учтиво подхватила хозяйку за руку; Милена тоже попыталась как-то помочь.
— Вот тут меня и пристроили. Мило, не правда ли? — спросила матрона.
Милена поспешила согласиться. В передней за истекшие месяцы не потеплело ни на градус, а меблировка куда-то исчезла, если не считать сундуков. Матрона попросила чаю, и горничная умчалась выполнять просьбу. На какую-то секунду ее встревоженные глаза встретились с Миленой.
— Вот видишь, что значит ногу ломать, — посетовала пожилая Гэ-Эмка. — Торчу теперь здесь. Как какая-нибудь старая моржиха, что тушей пошевелить не может. Пришлось-таки хлебнуть. Присядь-ка возле меня, милочка, погрейся.
Милена послушалась, и медведиха придвинула ее к себе.
— Так это ты хотела помочь Ролфе с ее пением, да?
Знакомый запах ланолина и такое знакомое, окутывающее тепло.
— Да, мадам, — ответила Милена почтительно.
— Что ж, славно. У Ролфы и душа-то больше ни к чему не лежала, кроме пения. Я б тоже ей помогала, только вот этого места терпеть не могу. Именно не могу, ты понимаешь? Видно, и Ролфа такая же, — она на секунду смолкла. — Что-то случилось, да? Опять она куда-то удрала?
— Ее пробовали излечить, — раскрыла карты Милена.
— От чего? От того, чтоб быть Ролфой, что ли? — Матрона, похоже, сразу поняла, что Милена имеет в виду.
Та в ответ лишь кивнула.
— Что ж, ее отец очень бы тому порадовался. Для него это величайшая из услуг, которую вы, люди, могли бы ему оказать. А мне это не в радость.
— И мне, — прошептала Милена.
— Да уж я, милочка, черт возьми, вижу. Не желаешь виски?
Милена покачала головой.
— Она исчезла. Наверно, снова впала в спячку. Но когда уходила, она была очень голодна.
Бутылка чутко замерла в воздухе. И опять старуха мать поняла сразу: Ролфа в опасности.
— Я-то надеялась, она здесь, — сказала Милена и даже сама уловила, насколько потерянно звучит ее собственный голос.
— Что ж, надо будет отправляться на поиски, — поглядев на Милену, сказала мать Ролфы. — Хотя для этого придется, видимо, созывать всю остальную Семью. Ох они и взбесятся.
— Наверно, да, — внутренне обмирая, тихонько призналась Милена.
Первой сверху спустилась Зои.
— Вы сделали что? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросила она.
— Мы дали ей вирусы. Иначе оказалось нельзя.
— Вы ввели моей сестре ваши мерзкие суслячьи вирусы?
Милена буквально съежилась.
— Это было непреложным условием, чтоб можно было добиться разрешения выступать. Я сожалею. Это было ошибкой. Иначе я никак не смогла бы провести ее в Зверинец.
— Боже, боже мой! — Зои прижала ладонь ко лбу. — Да она ж может теперь шлепнуться навзничь где угодно! — Зои посмотрела на мать. — Нам необходимо будет вызвать собак, мам. — На Милену она обернулась со странной, недоброй улыбкой. — А ты отправишься с нами, — словно пригвоздила она. — И предупреждаю, поездочка будет не из приятных.
Вскоре к обиталищу Медведей с ревом подкатили два огромных фургона, напоминающих пожарные, — в них полно было возбужденно лающих собак. Сверху, держась за загородку, стояли молодые Медведи, сквозь рев моторов крича что-то в сторону здания. Сами моторы были как на параде: хромированные, надраенные как зеркала. Из дома один за другим с какой-то веселой злостью выбегали Медведи, бойко взбираясь на фургоны по металлическим лесенкам. Один из них беспрестанно дудел в охотничий рожок.
«Ну всё, — подумала Милена обреченно, — сейчас начнется».