По окончании репетиции Макс вновь видел свой неотступный кошмар, караулящий его в коридоре. Угловатая скрипачка вышагивала с ним рядом, бледная от ярости.
— Да как вы смеете так себя со мной вести! — с ходу набросился Макс, бледнея перекошенным лицом и потрясая в воздухе кулаками.
— Кто вы такая? — гневно вскричала и первая скрипка, полыхая на Милену яростным взглядом. — Нет, кто вы такая, чтобы прерывать такую репетицию? Это наиталантливейший музыкант, а у него из-за вас сплошная головная боль!
— Ну, начать с того, что головная боль возникла как раз у меня, и именно из-за него, — спокойно парировала Милена. — Этот музыкант потерял партитуру целой оперы. Причем единственный экземпляр.
— Не с-сметь! — завопил дирижер, нервически взмахивая кулаками. При этом ноги у него подогнулись, а корпус беспомощно накренился: ни дать ни взять космонавт в состоянии невесомости.
— Взял и потерял, — продолжала Милена. — А потерял потому, что она приводит его к неутешительному выводу: что сам он такой музыки не смог бы написать ни за что и никогда.
— Милена, — предупреждающе подал голос Эл.
— Новая опера? — Мадам горько усмехнулась. — Боже мой! Да они у нас каждый месяц. Настоящую оперу уже никто не может написать: кишка тонка. Конечно, появляются иногда всякие амбициозные выскочки вроде вас, у которых понятия об оперной музыке не больше, чем… — Она даже растерялась, не зная, с кем или с чем сравнить. — О-о-о! Да вы должны быть благодарны, что такая величина, как Макс, вообще соизволила на нее хотя бы взглянуть!
— Мы ни в коем случае не хотим его обидеть, — вмешался Нюхач Эл. — Ни в коей мере. Нам бы лишь пару минут побыть с ним наедине. — Нежным движением взяв Макса за запястья, он начал разгибать ему сжатые в кулаки пальцы. — Буквально на минутку пройтись с ним назад, на сцену. Туда, где волшебно звучали инструменты. Красавицы скрипки, арфы. Гобои. Где все еще буквально дышит теплом музыки. Мы немножечко туда пройдемся, и вы как раз расскажете мне о той музыке, которую любите. Ведь правда, Макс? Может, это поможет вам вспомнить.
— А она что, тоже там будет? — переспросил Макс, с немым ужасом глядя на Милену, как будто она была грозной мамашей, а он — нашкодившим мальцом.
— Нет, нет, — успокоил его Эл. — Только вы и я.
— Если с ним что-нибудь произойдет, — первая скрипка ткнула перстом в сторону Милены, — вы за это ответите. Макс, я буду дожидаться внизу.
— А я здесь, — сказала Милена.
Нюхач Эл с Максом отправились обратно в зал, а Милена осталась на том же месте. Сколько теперь ждать? Что такое время? Она принялась разглядывать свои ногти. Местами обкусанные, без маникюра.
«Ну пожалуйста, — молила она, сама не зная кого. — Пожалуйста, пусть он хотя бы вспомнит».
Наконец дверь отворилась и наружу вышел Эл, держа под локоть Макса. Дирижер безудержно рыдал, вытирая лицо пухлыми кулаками. Милена посмотрела Элу в глаза.
— Мы ее нашли, — сказал тот.
Макс вдруг вырвался и бегом припустил к лестнице.
— Элис, Элис! — слезливо звал он на ходу, неверным шагом одолевая ступени.
Эл проводил его взглядом.
— Он действительно не ведал, что творит, Милена. Все это крылось у него глубоко-глубоко, под Паутиной.
— Там, где Огонь, — догадалась Милена.
— Да, под сердцем. — Эл опять тяжело вздохнул. — Он был подобен лабиринту, жутким петляющим катакомбам с огромными завалами. — Эл остановившимся взором смотрел перед собой, со страхом запоздалого осознания возможной катастрофы. — Еще немного, и я бы окончательно там заблудился.
— Спасибо тебе, — признательно сказала Милена, коснувшись его руки. — Может, чего-нибудь выпьешь?
Эл покачал головой: «Нет, не надо».
— Я знаю, как действует алкоголь. О боги, боги! Пребывать вот так; быть навечно, безвыходно там запертым… — Он оглядел лестницу и красную дорожку с таким видом, будто призрак дирижера мог все еще находиться там. — По крайней мере, он выбирается оттуда хотя бы иногда. Когда музицирует.
Однако запас сочувствия у Милены был достаточно ограничен.
— А что он сделал с книгой? — спросила она напрямик.
Эл не отрываясь смотрел на нее — медленно, вдумчиво. И заговорил, тщательно подбирая слова:
— Он увязал ее в одну пачку с другими старыми книгами, которые на время брал, и все их возвратил. А книги те он брал в Британском музее. Ты знаешь, где это находится. — Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.
— Пожалуй, да, — произнесла Милена. Шепчущими отголосками очнулась потаенная память; словно послышались где-то снизу, под полом, шаги. — Я там выросла. Я там… воспитывалась. В Братстве Реставраторов.