— Жека, какое у тебя расстояние, чтоб из твоей команды не вылететь? — спросил Гена
— Немного. Метров двадцать всего.
— Плохо. Труба на сороковник потянет. Предлагаю — ты спускаешься за мной, до предельного расстояния, определим проверкой. Дальше я сам. Если я вылечу из твоей команды — у меня зажигалка, тоже свет, да и услышу, если в трубу пролезет. Если залезет — крикну, вы по наружным скобам вниз, там чуть пониже выступ видел, он почти вровень с крышей. Скобы должны выдержать, мы легче этой туши. Долезаем до выступа, по нему обходим трубу, она почти примыкает к корпусу, перелезаем на крышу, и если что — бежим по ней. Но с такой высотищи лучше не спускаться. Пусть лучше нас наши заметят…
Примерно на полпути вниз Женя остался, а Гена полез дальше. Пользуясь командной способностью, он зажёг жёлтую сферу и спустил её ниже себя. Когда до пролома оставалось несколько скоб, свет потух. Снизу раздалось урчание и скрежет по камню. Кромешная тьма добавила жути. Он рванул было вверх, вскрикнув от ужаса и неожиданности, спустя секунду смог, зажечь свет.
Зажечь удалось белый, и как удалось! Испуг перешёл в злость, злость — в ярость. Какая–то поганая сволочь смеет считать их лёгкой едой. Сейчас эта падла у Генки поест. Сейчас он ему устроит трапезу. Зажмурил глаза и вложив в свет все силы, которые только были, направил светящуюся сферу вниз. Глазам стало больно, несмотря на то, что он отвернулся и зажмурился. А ещё, он еле удержался от внезапно навалившейся слабости, и глаза ничего, кроме цветных кругов не видели.
Противная и тошнотворная, она его почти доконала. Непонятно откуда взятыми резервами, он на ощупь сел на скобу, уперев спину в кирпичи и, обпёршись на стену, выпал из реальности, выжав себя досуха.
Горошник же пробкой вылетел из пролома на улицу, так и не сумел попасть к ужину, и, возмущённо воя, нарезал круги по битым кирпичам снаружи, сшибая тушой встречающийся на пути хлам.
— Генка! Ты чего? Очнись!
Женя на ощупь спустился вниз, тряс и тряс Гену за плечо.
— Тебя урод зацепил? Очнись, просыпайся! Никитос!!! Тут Генке хреново, лезь сюда, Серый пусть наверху остаётся! Я не знаю чего делать, он вырубился!
Спустя какое–то время, сверху послышалось:
— Тут я! Вы где?
— Смотри на нас не наступи. Ниже, у самого пролома почти, Генка без сознания! Разбудить не могу! Вспышкой пуганул горошника и свалился.
— Это откат. Эликсира надо дать.
— Чёрт! Мы ж его сожрали весь ещё днём, когда от этого урода марафон бежали!
— У него в ранце ещё по одной штуке было на всех. Надо пошарить и под язык сунуть пару штук. Только хренушки мы тут развернёмся.
— Давай, я сдам вниз, подстрахую. А ты поищи. Наклоняй его на меня, я держу, а ты в ранце смотри, у него кулёк был. Зажигалкой генкиной свети.
— Вижу. Так, теперь обратно.
— Ммм… Не трясите меня… Хреново–то как…
— Генка! Очнулся! На вот пару эликсирок проглоти. У тебя откат сильный.
— Где эта сволочь? Он меня… схватить пытался…падла…
— Снаружи. Слышишь, воет, как сирена боевой тревоги прям! Круто ты его накрыл.
Женя снизу сказал:
— Народ, а тут ниже пролома есть спуск неглубокий. Вы, когда пролезали — видели канал? Он ниже пролома, его незаметно. Я туда схожу.
— Давай, только быстро, пока этот гад не очухался и не захотел покушать. Генка, ты как?
— Полегче. Но колотит. Помоги повыше подняться, не хочу возле этой дыры быть.
— Давай, потихонечку. А то эта падла выть прекратила и что–то там возится.
Общими усилиями поднялись на несколько скоб вверх, когда их догнал Женя.
— Там дымоход метров на десять. Дальше завал, не очень сильный. Эта скотина его тоже нашла и разбирает, а проход там широкий. И по трубе сможет пролезть, не настолько он большой, я днём видел.
— У него лапы нет, может, не получится у зверюги?
Женя ответил:
— Нифига. Вон, я и Серый тоже видал, он и с одной рукой по скобам наловчился. По ним ему легче, чем на дерево. А тут он нас сожрёт. На крышу надо лезть. Иначе, хана.
— Жендос, лезь наверх, сигнальте. Мы за вами потиху, только отдышусь мальца. Мутит сильно и голова кругом. И не вижу почти ни черта…
— Ща, только с Никитосом поменяемся.
Но очнулся Гена ненадолго. Едва Женя покарабкался наверх, как Гену опять выключило, Никита едва успел его удержать.
Серёже наверху было жутковато. Хоть и было темно, но света хватало, чтобы видеть выпрыгнувшую из–за трубы тень зверюги, та как раз появилась одновременно с мелькнувшим снизу светом. К тому же напугал взволнованный крик Жени, звавший Никиту. Не хватало ещё одного раненого, а, учитывая комплекцию твари, о худшем и думать не хотелось.
Та пока оставила мальчишек в покое, видимо, чем–то ей досталось. Урча и завывая она носилась неподалёку, натыкаясь на всякий хлам и гремя строительным мусором.
Спустя некоторое время, её передвижения стали всё же более осмысленными. Будто что–то выискивая, она пролезла было к трубе, к месту, где залазили ребята, но потом пошла между ней и зданием. Отойдя недалеко, горошник вдруг уркнул, и тон этот Сергею здорово не понравился. Тварь стала расшатывать одну из куч хлама и обломков рядом со зданием, на крышу которого дети планировали перебраться.
Показался Женя и тоже не обрадовал:
— Наш умник нашёл как нас достать. Он заваленный дымоход разгребает, по нему в трубу за нами рванёт, как раскопает. А ещё Генке плохо, откат поймал, все силы выложил, когда падлюку отпугнул. Почти не шевелится.
— Может невидимку попробуем?
— Нас несколько минут не выручат. Надо на здание перебираться, тут — шансов нет.
— Давай если оно раскопает завал — перелезать. — сказал Серый, глядя на источенные ржавчиной скобы, висевшие на большой высоте.
Чудовище распрямилось, заурчало, видимо, глядя наверх, предвкушая кровавую трапезу. Сейчас оно доберётся до упрямой еды и наконец–то как следует закусит.
В этот момент раздался треск. Несильный, как выстрел из слабенького пистолета. Но то, что произошло потом — сильно озадачило не только наблюдателей, но и самого горошника. Звук явно не соответствовал последствиям выстрела, а то, что это был выстрел — сомнений не было.
Грудную клетку горошника угостило как будто кувалдой, а из спины вылетело что–то тёмное, различимое несмотря на расстояние и темноту. Послышался шум мотора, а прямо на пустом месте, недалеко от трепыхающегося зверя из воздуха возникла фигура с винтовкой крупного калибра, с огромной насадкой, удлиняющей оружие где–то до роста человека.
Тут же подъехала машина, отлично подготовленная для разборок с чудовищами. Со всех сторон мощные решётки, листы железа, а на в кузове одиночный пулемёт. Конечно это не спарка, но всё–таки неслабая штука. Из машины вышли двое.
Один подошёл к твари и успокоил её ударом чего–то похожего на помесь кирки и пожарного топорика, сверху не разглядеть.
Монстр затих. Второй зажёг фару–искатель, нашарил верх трубы, ослепив пацанов.
Один из машины спросил:
— Это из–за вас тревогу объявили, школота беглая, на!? И как вас снимать оттуда? Раненые есть, на?!
— Там внутри лестница, спуститься сможем. Серый ранен, пустыш ногу прокусил. Ещё Генка без сознания, под откат попал, выложился сильно. Думали, нам конец. Этот, внизу который, стал раскапывать канал, по нему хотел пролезть и сожрать всех.
— Кто своим ходом, спускайтесь вниз, на. Мы ща порешаем, на. Хы, Живчик, тебе выговор, на. Подождал бы, пока горошник мелких раскопает до конца, на, а потом бы и привалил. Сча придётся копать, хы.