— Опять в лес собралась, — пробурчал он, не отвлекаясь от своего привычного занятия — переплетения тонких веточек в крошечные веночки. — Гляди там, не заблудись. Лес нынче таинственный, да и Волк твой, поди, заждался.
Регина лишь хмыкнула в ответ, закинув небольшой узелок за спину. В нем, как учила бабушка, лежало все необходимое: кусочек хлеба, горсть соли и маленький серебряный колокольчик — "на всякий случай". Бабушка всегда напоминала, что уважение к лесу — первое правило. Регина смутно понимала, что это значит, но каждый раз старалась быть внимательной.
— Если кто-нибудь шелестеть начнет, ты спрашивай ласково: кто ты, мол? Не гневи попусту, — донеслось из-за спины бабушкино напутствие.
С этими словами Регина ступила на тропинку, ведущую к лесу. Позади оставались родные запахи и дом, впереди же начинался мир шепчущих деревьев, ковра из листвы и осенней магии.
На опушке его фигура была едва заметна в утреннем сумраке. Серый Волк лежал, вытянувшись на ковре из сухих листьев, его глаза казались полными древней мудрости, той, что знает все и обо всем, но говорит только по делу.
— Ты опоздала, — сказал он, не поворачивая головы.
— Да уж, прости. Домовой все талдычил про шелестящих духов. Не верит, что я и сама справлюсь, — Регина закатила глаза и подошла ближе.
— А ты что думаешь? — Волк наконец поднял голову, его взгляд стал пронзительным, как острие ножа.
— Думаю, они любопытные. Наверное, такие же, как я.
Волк хмыкнул. Его шерсть поблескивала серебром, словно он сам был частью этой осени.
— Любопытство — хорошее качество, если умеешь слушать. Ну что, идем? Лес сегодня особенно говорлив.
Регина кивнула. Прогулки с Волком всегда были для нее чем-то больше, чем просто приключением. Это было как путешествие в другой мир, где каждый звук и запах скрывали за собой целую историю.
Лес встретил их мягким шелестом. Ветви деревьев слегка покачивались, словно здоровались, а под ногами мягко пружинила земля, покрытая свежей опавшей листвой. Волк шел впереди, его шаги были настолько легкими, что он, казалось, скользил над землей.
— Скажи, Волк, — начала Регина, стараясь не слишком громко нарушать тишину. — Ты ведь знаешь лес лучше всех. А что в нем самое старое?
Волк остановился, задумчиво огляделся и ткнул носом в сторону высокого дуба.
— Этот дуб помнит времена, когда здесь было море.
— Море? — удивилась Регина, всматриваясь в величественное дерево, словно оно вот-вот заговорит. — А ты видел его?
— Нет, но лес помнит. Он рассказывает свои истории тем, кто умеет слушать. Ты разве не чувствуешь? Ветер сегодня особенно многословен.
Регина прислушалась. Действительно, легкий осенний ветер играл в ветвях, словно перебирая струны невидимой арфы. В его мелодии слышались едва различимые шорохи, будто кто-то шептался в густой листве.
— А ты их понимаешь? — с замиранием спросила она.
— Не всегда, — признался Волк, не глядя на нее. — Но у каждого свой язык. Сегодня лес готов открыть тебе одну из своих тайн. Если, конечно, ты готова.
Сердце Регины забилось сильнее. Она не знала, что ее ждет, но уже чувствовала: этот день будет особенным.
Лес становился все гуще, и тропинка под ногами растворялась в ковре из мха и упавших иголок. Солнечный свет пробивался сквозь плотные ветви мягкими золотыми лучами, рисуя на земле узоры, похожие на древние руны. Волк шел впереди, но вдруг замер, насторожив уши.
— Мы почти на месте, — тихо сказал он, обернувшись к Регине. — Говори только, когда спросят. Они не любят, когда их торопят.
— Кто они? — прошептала Регина, чувствуя, как внутри разливается смесь тревоги и восторга.
— Лесовички. Хранители. Бабушка и дедушка этого леса.
Едва Волк договорил, как воздух стал чуть плотнее, словно туман начал сгущаться, обволакивая их со всех сторон. Впереди замелькали слабые огоньки — будто светлячки, но крупнее и теплее. Туман медленно расступился, и перед Региной открылось маленькое углубление среди деревьев. Там, в окружении высоких папоротников, стояла крошечная избушка, казавшаяся вырезанной из одного большого корня.
Избушка будто жила: ее стены слегка вибрировали, как будто она дышала, а дымок, выходящий из крохотной трубы, закручивался в форме спиралей. Рядом на пеньке сидел дедушка-лесовичок — небольшой чуть выше ножки гриба, но с длинной, белоснежной бородой, которая спадала до земли. На его голове был мшистый колпак, из-за которого он напоминал старый дуб. Рядом, склонившись над крошечным горшком, копошилась бабушка-лесовичок. Ее платье из листьев и веточек шуршало при каждом движении, а в руках она держала деревянную ложку, которой помешивала что-то ароматное.