Тот выдержал паузу, достаточную для того, чтобы разжечь любопытство слушателей. Наконец, выложил свой план:
— Ты, парень, завтра с тремя моими людьми нападешь на почтовый фургон. Деньги. Сумма там, конечно, небольшая, но вы должны будете напасть на него невдалеке от Бергтауна так, чтобы пальбу услышали в городе. И тогда шериф и его люди, охрана банка, во всяком случае, свободные от дежурства люди бросятся на звуки выстрелов.
Ретт Батлер не сказал ни да, ни нет, а Альфаро Сикейрос продолжил. Он ткнул тлеющей сигаретой в сторону трех бандитов, стоявших в самом углу помещения.
— Вот вы, трое, и ты, парень, сделаете это завтра. Подкараулите почтовый фургон на дороге и стреляйте, не жалейте патронов. И чтобы потом вся полиция Бергтауна гналась за вами по пятам. Уводите ее как можно дальше, грохот должен стоять такой, чтобы все подумали, что вас человек двадцать.
И тут Ретт Батлер тоже ничего не сказал.
— А что касается Бергтауна, — Альфаро Сикейрос ухмыльнулся, — то там похозяйничаю я с остальными, а потом мы все вместе встретимся в Лас-Пальмасе и честно поделим выручку.
Ретт Батлер медленно двинулся к выходу, звеня шпорами. Альфаро Сикейрос, как укушенный, сорвался с места и, догнав Ретта Батлера, положил на плечо ему руку.
— Эй, парень, ты куда?
— Но ведь ты же сам сказал, Альфаро, завтра будет стрельба, значит, я должен отдохнуть и выспаться, ведь эту ночь мне поспать не довелось — я вызволял Санчо.
Альфаро Сикейрос немного поостыл.
— Да, ты прав, следует отдохнуть.
Ретт Батлер подхватил седло, поднялся на второй этаж и тут же в коридоре, подложив седло под голову, растянулся прямо на дощатом полу. Ретт Батлер лежал с закрытыми глазами и прислушивался к разговору бандитов, доносившемуся из нижнего помещения.
— Так говоришь, там целый миллион долларов? — никак не мог поверить Санчо Перес.
Альфаро Сикейрос громко хохотал.
— Ну что-то около этого, чуть больше, чуть меньше, но хватит на всех.
— Я о таких деньгах в тюрьме даже и мечтать не смел, но вместе с тобой, Альфаро, мы, думаю, справимся. Ведь это не первый банк, который мы берем вместе с тобой.
— Моли бога, Санчо, чтобы он не был последним.
— На что ты намекаешь, Альфаро? — насторожился Санчо Перес.
— Да ни на что я не намекаю, нужно быть предельно осторожными или ты уже подумал, что я выстрелю тебе в спину, когда деньги будут в наших руках?
— Нет, Альфаро, ты не такой человек, чтобы стрелять в спину. Ты бы меня сначала окликнул, лишь потом выстрелил.
Альфаро Сикейрос вновь довольно захохотал.
— А вот ты, Санчо, наверное, выстрелил бы мне в спину.
— Да что ты, Альфаро, как ты можешь об этом говорить? А вспомни, как было в прошлый раз, я же стрелял в спину не тебе.
— Слава Богу, что не мне, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
Послышался звук открываемой бутылки и бульканье виски, льющегося в стаканы.
Ретт Батлер облизнул пересохшие губы. Ему тоже хотелось сейчас пропустить стаканчик-другой, ведь сказывались нервное напряжение и усталость. Но желание услышать то, о чем говорят бандиты, было сильнее жажды, и Ретт Батлер даже не пошевелился.
— Так говоришь, миллион долларов? — задумчиво произнес Санчо Перес.
— Вот это меня и беспокоит, — признался Альфаро Сикейрос, — сумма такая, что у людей может вскружиться голова. Я, честно говоря, не могу поручиться даже за самого себя.
Санчо Перес закашлялся потому, что эту фразу Альфаро произнес как раз в тот момент, когда он наполовину отпил виски.
— Да ну тебя к черту, Альфаро! Неужели из-за денег ты сможешь предать старую дружбу.
— Не знаю, — признался Альфаро Сикейрос, — ведь таких денег ни у меня, ни у тебя раньше никогда в руках не было. И чем черт не шутит, может, кому-то из нас покажется, что другому достается слишком много.
— За меня не переживай, мне не покажется.
— А мне вот немного странно, ведь ты не спрашиваешь, сколько денег я предложу тебе.
— Я просто суеверен, Альфаро, пока деньги не в моих руках, такой разговор бессмыслен. К чему травить душу?
— Может, ты и прав, — согласился Альфаро.
Они говорили так, словно рядом с ними не было никого. И тут в разговор вступил Билл Нортон.
— Санчо, я знаю тебя отлично. Ты не спрашиваешь о сумме, потому что не сможешь даже сосчитать деньги.
— Билл, — отпарировал Санчо, — зато я отлично считаю до шести.
И, выхватив свой револьвер, Санчо прокрутил барабан. Раздалось шесть сухих щелчков.