Горбун несколько мгновений пристально всматривался в обедающего мужчину, а потом пригнулся, чтобы заглянуть тому в лицо.
Чтобы дать себя рассмотреть, полковник Брандергас поднял голову и глянул в потолок.
Горбун присвистнул, узнав своего обидчика, с которым не смог поквитаться в Бергтауне. На его лице появилось мерзкое выражение — какая-то смесь ненависти и сладострастной радости.
Удобный случай сам пришел ему в руки, в уголках губ ирландца появились сгустки слюны. Он сузил свои глаза и, оттолкнувшись от стойки, покачиваясь при каждом шаге, двинулся к спокойно обедающему полковнику Брандергасу.
А тот словно бы даже не заметил ирландца и продолжал есть мясо.
— А по-моему, это наш старый знакомый, — воскликнул ирландец, указывая пальцем на полковника Брандергаса.
Бандиты оживились и посмотрели на мужчину в черном.
— Надо же, бывает такое везение! — говорил ирландец, делая шаг за шагом.
Он приближался к полковнику, крадучись, словно хищный зверь, боящийся вспугнуть дичь.
Альфаро Сикейрос посмотрел на горбуна, а потом на своих людей.
Те радостно закивали:
— Да-да, это наш знакомый, он очень нагло вел себя в Бергтауне, а мы не могли стрелять, ведь ты, Альфаро, запретил.
— Он обидел Горбуна? — сквозь зубы процедил Альфаро.
— Да, он зажег ему о горб спичку.
— Серьезная обида, — заметил Альфаро Сикейрос, — я бы на месте Горбуна никогда не простил бы подобного.
— Да и он не простит! — выкрикнул Мануэль.
А Горбун, все так же зло улыбаясь, подошел к самому столику и нагнувшись, заглянул в лицо полковнику Брандергасу.
У любого другого человека, от одного вида бандита испортился бы аппетит. Но не таков был полковник Брандергас. Он продолжал медленно есть.
— Ты помнишь меня, амиго? — шипя как змея, проговорил Горбун.
— Нет, — промычал в ответ полковник Брандергас и покачал головой, всем своим видом показывая, что Горбун ему противен.
— А я помню, — вновь прошипел Горбун. — И ты, конечно, меня помнишь, но боишься в этом признаться. Твои уловки тебе не помогут.
Ретт Батлер с интересом наблюдал за этой сценой, готовый в любой момент вступиться за полковника.
Но в то же время он понимал, что полковник Брандергас не из тех людей, которые нуждаются в помощи, и он сам прекрасно разберется с Горбуном, лишь бы спокойно вели себя остальные бандиты.
Поэтому Ретт Батлер, поднеся к губам стакан с виски, краем глаза стал следить за Альфаро Сикейросом.
Но тот тоже вел себя вполне миролюбиво, его явно забавляла сцена разборки Горбуна с мужчиной в черном. Он тоже устал от этой бесконечной скачки, тряски и ему хотелось тоже хоть какого-нибудь развлечения. И Альфаро понимал, что долго ждать ему не придется.
— Мир тесен, — проговорил Горбун, уже явно раздражаясь и выходя из себя от нетерпения.
— Да, тесен, — пожал плечами полковник, продолжая есть.
— Да, он очень тесен, он может стать тесным как гроб.
Полковник вновь пожал плечами, предоставляя Горбуну говорить, что ему будет угодно.
Тогда ирландец, не выдержав, повернулся к нему боком, сунув под нос свой горб.
— А ну-ка снова зажги спичку!
— Если ты подождешь десять минут, то я исполню твою просьбу, потому что привык курить после еды, а делать исключение ради тебя мне не хочется.
От этих слов гримаса ненависти исказила и без того некрасивое лицо Горбуна. Нижняя челюсть затряслась, и он готов был уже впиться своими ногтями ему в горло, но ирландца остановил холодный взгляд полковника Чарльза Брандергаса.
Если бы они были вдвоем — ирландец и полковник — то первый не задумываясь пустил бы ему пулю в лоб. Но на виду у всех ирландец не хотел показаться трусом, ведь у них в банде были приняты только честные разборки, всегда нужно было давать своему сопернику шанс выжить.
Поэтому ирландец, весь трясясь от ненависти, отступил на три шага назад и выкрикнул:
— Встать!
Полковник Брандергас даже не пошевелился.
— Встать я сказал! — вновь выкрикнул Горбун, и полковник Брандергас, прожевав мясо, вытер руки салфеткой и медленно поднялся из-за стола.
— А ну-ка, Санчес, считай до трех, — обратился ирландец к своему приятелю, ведь тот находился к нему ближе всех.
Мексиканец принялся медленно считать.
— Раз…
Полковник Брандергас расстегнул пуговицы на сюртуке и стал виден его закрепленный на животе длинноствольный револьвер.
— Два… — произнес мексиканец, полковник отвел полу сюртука в сторону и стал виден второй револьвер, висящий на правом боку в кобуре.