Раздался страшный грохот, ярко вспыхнуло пламя. На мгновение все прикрыли глаза, ослепленные вспышкой. А потом, когда дым немного рассеялся, Рамон победоносно закричал. Ворота лежали на земле, но толстая входная дверь еще крепко держалась.
Дон Рамон махнул рукой, давая сигнал к началу наступления. Тут же загремели выстрелы, застучали колеса фургонов, испуганно заржали лошади. Из темноты показались и сами повозки.
Рохасы отдавали приказания, останавливали фургоны, возницы разворачивали их тылом по направлению к дому. По доскам из фургонов люди Рохаса скатывали бочки со спиртом и разгоняя их, катили к дому. Бочки с глухим стуком ударялись о крыльцо, и спирт разливался по мостовой.
Когда уже дюжина бочек была разбита и пустые фургоны вновь скрылись в темноте, Дон Рамон вырвал из рук Эстебана фонарь и широко размахнувшись им, бросил его к крыльцу. Спирт тут же вспыхнул, к небу взвились высокие языки пламени. Стало светло как днем. Неразбившиеся бочки с грохотом раскалывались, выплескивая из себя все новые и новые порции огня.
На лице старшего из Рохасов блуждала сумасшедшая улыбка.
— Сейчас, сейчас мы их оттуда выкурим!
Эстебан лихорадочно шарил глазами по все еще темным окнам дома Бакстеров.
— Что-то я не вижу там признаков жизни. Что они, испугались до смерти?
— Сейчас увидишь, — сквозь зубы процедил Рамон, поводя стволом карабина, как бы выбирая цель.
Огонь уже горел внутри дома, его отблески плясали в неровных стеклах, и в доме послышались истошные женские вопли и мужские проклятия.
— Ну, что я тебе говорил? — сказал Рамон своему брату. — Видишь, зашевелились.
Эстебан тоже направил на дом свой револьвер. Они выжидали, когда кто-нибудь появится на крыльце. Люди Рохаса все приготовили оружие, все стволы, которые только имелись у них в руках, были направлены на дом Бакстеров.
— Я жду не дождусь, пока, наконец, кто-нибудь из них появится.
И тут в огне мелькнула тень. Было видно, как человек, закрывая голову руками от нестерпимого жара, пробирается к выходу.
— Вот-вот, смотри, первый появился, — Рамон вскинул карабин к плечу.
— Не стреляйте! Не стреляйте! — послышался голос. — Мы сдаемся!
И на крыльце появился в дымящейся одежде мужчина с поднятыми вверх руками.
— Не стреляйте! — причитал он. — Мы сдаемся!
— Уже поздно, амиго! — выкрикнул Рамон, нажимая на спусковой крючок.
Громыхнул выстрел, и молодой мужчина, схватившись за простреленную грудь, рухнул спиной в пламя.
— Один готов, — сказал Эстебан, — жаль, что ты выстрелил первым.
— Ничего, следующий будет твоим.
В доме, заполненном криками, все пришло в движение. К выходу сквозь огонь пробирались люди, они кричали уже оттуда, из пламени:
— Не стреляйте, мы сдаемся!
Выбравшись на крыльцо, люди Бакстеров бросали оружие на землю и поднимали вверх руки. Они пытались разглядеть людей Рохаса в темноте, ведь они были ослеплены ярким пламенем.
— Не стреляйте, мы сдаемся!
Но их крики потонули в раскатах частых выстрелов. Казалось, братья Рохасы и их люди стреляют даже не целясь, наугад, и все те, кто смог выбраться из огня, падали и пламя начинало лизать их одежду. Двое замешкавшихся мужчин попытались вновь скрыться в доме, но пули догнали их уже на пороге. Их простреленные тела тоже исчезли в гуле пламени.
— Я даже не посчитал, сколько их было, — признался Эстебан.
— Ничего, после боя всех пересчитаем, — ответил Энрико.
— Но по-моему, самих хозяев еще не было, — заметил Эстебан.
— Ничего, они выйдут, а если и не выйдут, то сгорят живьем, — Рамон сплюнул на уже горячую от пожара мостовую, — это тоже приятное зрелище.
— Нет, — сказал Эстебан, — я хочу сам, собственными руками пристрелить этих Бакстеров.
— Ну что ж, нам остается только ждать.
Люди Рохасов улыбались, перезаряжая оружие.
Никто за гулом пожара не услышал, как на площадь Сан-Мигеля выкатилась телега старого гробовщика. Сам ее хозяин восседал на козлах и довольно равнодушно смотрел на происходящее. Старая кляча еле плелась, но все равно испуганно стригла ушами и вертела головой. В ее больших влажных глазах отражались отблески пламени. На телеге стоял новый гроб.
— Смотри, Энрико, — обратился один из бандитов к своему приятелю, — Билл уже взялся за работу, не дождавшись утра.
— Да, работы ему хватит надолго, — ответил мексиканец в сомбреро, — боюсь, Билл даже не справится, ведь трупы успеют завонять, их будет очень много.