И старая служанка заспешила опускать рамы, закрывать ставни. Она даже задергивала шторы, словно это могло помочь беде.
Сама Эллин тоже хотела чем-нибудь помочь, но понимала, что бессильна. Она не знала, что может сделать.
Но вот вновь заслышался цокот копыт, и Джеральд на взмыленной лошади остановился возле крыльца.
— Дьявол! — закричал он.
— Что? Что? — спрашивала его Эллин, а Скарлетт даже боялась задавать вопросы.
Она смотрела на измученное задымленное лицо отца, на его всклокоченые волосы, на трясущиеся руки. Ей казалось, что пришел конец света.
— Что? Что? — спрашивала Эллин.
— Мы пропали, — спокойно сказал Джеральд, привязывая коня.
— Она уже опустилась на наши поля?
— Нет, пока еще нет, — вздохнул Джеральд, — но все наши усилия, наверное, бесполезны. Эти гады за полчаса могут сожрать все до последнего листика, до последней былинки на плантации.
— Мне рассказали, что случилось у Макинтошей, — сказала Эллин, — там саранча сожрала все.
— Я уже знаю, — сказал Джеральд, — там как после пожара, и теперь саранча направляется к нам.
— Боже! — воскликнула Эллин.
— А ведь день только начинается, — вздохнул Джеральд. — Если нам удастся вот так дымить и шуметь до захода солнца, то стая, может быть, опустится где-нибудь в другом месте.
И он добавил:
— Скажи Мамушке, чтобы поставила много воды. После такой работы ужасно хочется пить, нужно напоить рабов.
— А где Джонас Уилкерсон, — спросила Эллин.
— Он в поле, руководит работами.
Скарлетт хотелось зажать уши — такой грохот стоял над всей их землей. Звенело железо, слышались крики, тяжелые столбы черного дыма вздымались в небо и уносились на север. А с юга небо стало уже совсем черно-рыжим.
Эллин и Мамушка бросились на кухню ставить на плиту воду. А Джеральд О’Хара подошел к буфету, достал бутылку виски и, даже не наливая спиртное в стакан, принялся пить из горлышка.
Скарлетт впервые видела своего отца растерянным и настолько расстроенным.
Страх передался и ей. Она подбежала к нему и сказала:
— Папа, папа, я боюсь.
Джеральд О’Хара опустился на колени рядом с дочкой и крепко прижал ее к себе.
— Ничего не бойся, Скарлетт, они не тронут дом, они набросятся только на поля. Я найду выход, даже если она сожрет весь наш урожай.
— Хорошо, отец, я постараюсь не бояться. Но ее так много!
— Да, ее дьявольски много, — и Джеральд вновь отправился на крыльцо.
Эллин и Мамушка уже затопили плиту и кипятили воду.
И тут Скарлетт услышала, как о крышу дома ударяется и с гулким шумом падает саранча, царапаясь и скатываясь вниз. Это напоминало грохот ливня, только еще при этом слышался какой-то мерзкий шорох, от которого мурашки бежали по спине девочки.
— Вот и первые вестники, — спокойно сказала Эллин Мамушке.
С полей доносились грохот и лязг железа. Приехал на двуколке Джонас Уилкерсон с двумя неграми. Он нетерпеливо ждал, пока рабы перельют оранжевый чай в баки.
Появился и Джеральд О’Хара. Он, не говоря ни слова, протянул бутылку с виски управляющему. Тот жадно сделал несколько глотков и вытер рот рукавом.
— Это дьявольское наваждение, — сказал управляющий.
— Да, я такого никогда не видел, — согласился с ним Джеральд О’Хара.
— Я видел подобное и знаю, чем это кончается.
Пока рабы носили чай в двуколку, он принялся рассказывать Эллин и Мамушке, как во время его работы в Аргентине, полчища саранчи сжирали все посевы и тем разорили его хозяев.
И, не переставая рассказывать, он нервно отпивал из бутылки, даже не замечая этого.
Когда баки были установлены в двуколки, управляющий поехал к мучимым жаждой людям.
Теперь уже саранча сыпалась градом на крышу дома. Казалось, что там снаружи бушует буря.
Скарлетт осторожно отодвинула штору в своей спальне и выглянула через щелочку между ставнями наружу. Она увидела, что воздух потемнел от сновавшей во все стороны саранчи.
Эллин тоже смотрела в окно. Ей были отвратительны эти страшные насекомые, бьющиеся в стекло кухни.
А Мамушка не переставая крестилась и шептала слова молитвы.
Эллин поняла, что не сможет усидеть в доме. Она обязательно должна помочь мужчинам. И мужественная женщина, стиснув зубы, выбежала на крыльцо.
— То, что могут делать мужчины, смогу делать и я! — воскликнула Эллин.
Над ее головой воздух был густой. Повсюду сновала саранча. Насекомые налетали на нее, она сбрасывала с себя тяжелые красновато-коричневые комочки, смотревшие на нее бусинками глаз и цеплявшиеся за ее платье, за кожу своими жесткими зазубренными лапками.