— Я же болею. Заразишься.
— Да плевать… — он развернул меня лицом к себе и поцеловал.
Я прижалась грудью к его свитеру — слегка покалывало, но я не обратила внимания и не прерывала поцелуй. Когда наши губы разомкнулись, Миша прижал меня к себе ещё сильнее. В эти секунды меня обожгла одна мысль, не дававшая мне покоя. Мне показалось, что если не спросить сейчас, шанса больше не будет.
— Миша, — шепнула я прямо ему на ухо. Получилось как-то очень вкрадчиво и интимно. — Ты недавно, вроде как, почти признался мне, что… — голос предательски дрогнул. — Скажи, за что?
Да, это прозвучало совсем странно, не так, как я рассчитывала. Будто я вопрошаю: «За что мне такое наказание, в виде любви этого парня?!». Но он меня понял. Миша помедлил, водя руками по моей голой спине, подбирая слова, с явным намерением ответить. Он понимал, что для меня важно знать ответ.
— Странный вопрос, — усмехнулся он мне в волосы. — Тихая девчонка, которую родители водили к нам пить чай. Похожа на оленёнка, который вышел из чащи, чтобы его приласкали. Гладить оленят приятно, — я почувствовала тепло его пальцев на талии. — У тебя милые рубашки с круглыми воротничками, и чёлку ты сдуваешь с глаз мило. И тебе ничего не было от меня нужно, кроме моего общества… Не знаю, достаточные ли это основания, чтобы полюбить кого-то. Но мне хватило. Я кормил тебя с руки, а потом ты убежала… — последние слова прозвучали как-то слишком грустно.
— Но почему ты мне раньше не рассказал? — я была благодарна ему за откровение. Кажется, Мише повезло, раз он может почти внятно описать свои мотивы. Не то, что я.
— Я думал, ты знаешь, — он отстранился и посмотрел на меня очень серьёзно. — Думал, ты пришла ко мне, потому что тоже… — он не закончил предложение, порывисто встал и направился к двери. — Ладно. Поправляйся.
Он оставил меня в растерянности. То есть, если я правильно поняла, Миша всю ту зиму думал, что мы встречаемся? По-настоящему, просто не обговариваем это? Боже… Могут ли два человека настолько по-разному понимать природу своих взаимоотношений?!
Через несколько минут заглянула настороженная мама.
— А почему он так быстро ушел? И от чая отказался. Вы поссорились?
— Нет, не ссорились. Но решили расстаться, — спокойно ответила я.
— Как?! Почему?! — мама обеспокоилась столь неожиданно развивавшимися событиями.
— Из любви, — улыбнулась я.
Всё оставшееся время болезни из головы не шел Миша. А про директора я и думать забыла. После произнесения вслух магической формулы «я его не люблю», всё будто бы прояснилось. Я и правда никогда не любила этого мужчину, как бы не пыталась себя обмануть. Мы с ним, вступив в самые что ни наесть близкие физические отношения, так и остались друг для друга чужими людьми. Да, как оказалось, чисто физическая близость — ещё далеко не всё. Проблема в том, что наши души остались далеки и непримиримы. Он, наверно, всё ещё мысленно был со своей любимой Ниной, а я… Любила ли я Мишу? Тогда раньше, я могла сказать точно — нет, не любила. Мне казалось, что у нас взаимовыгодный симбиоз. А он, оказывается, любил меня настолько, что ничего от меня не хотел. Правда, ничего. Ни слов, ни признаний, ни банальной определённости. Ему было хорошо просто от того, что я приходила. Кто мог подумать, что мы так по-разному относимся к обществу друг друга? Возможно, безответная любовь и впрямь возвышает человека…
Теперь же, он узнал, что его чувство было безответным. Каково ему? Лично я не испытываю ни довольства, ни радости. Мне лишь стыдно и немного грустно, что я проглядела и упустила этот важный момент. Теперь же прошедшего не вернуть?..
Я не могла держать всё это в своём больном, воспалённом мозгу, поэтому решилась всё рассказать Неле. Пересказав ей свои соображения, я вызвала бурю её праведного негодования.
— Нет, я просто поражаюсь! — бушевала она. — Ну ты точно ненормальная! Этого она не любила, когда он её любил! Того она, видите ли, вообще никогда не любила! Нет, а для чего тогда эти пляски с бубном, скажи на милость?!
Я и правда не понимала себя и теперь сожалела о произошедшем с директором. Скорее всего, всё и правда было из-за моей сестры. Ну и моей долбанутости, да. Всё навалилось так быстро: моё давящее одиночество, разлад с родителями, её смерть, неожиданный интерес директора. Думаю, мне просто хотелось на время побыть кем-то другим, а не собой. Желанной женщиной, а не всеми позабытой девочкой? Побыть в шкуре моей сестры: понять было ли ей так же тоскливо и противно, была ли она счастлива… Если такие проблемы и угрызения совести она испытывала из-за отношений со взрослыми мужчинами — тогда её действительно можно пожалеть. Но она была не такой, как я. Она к чему-то стремилась: к любви, к счастью, возможности быть нужной кому-то. А я стремилась лишь к бегству от реальности.