Забавно, но мне и в голову не приходило, что я могу ему нравиться. Мне всегда казалось, что Миша терпит меня в своём доме постольку, поскольку мать заставляет. Однажды он даже во всеуслышание довольно грубо пошутил на мой счёт.
Мы тогда учились в девятом классе, готовили выступление к концерту на 8 марта: решили исполнить какой-то танец. Я не чуралась общественных мероприятий, даже с удовольствием участвовала в них. И всегда была среди танцевавших девочек, потому что на их фоне выглядела почти профессионалом. В тот раз мы все были наряжены в одинаковые платья с довольно короткими, развевающимися юбками. Как водится, школьная администрация занимала первый ряд. В числе прочих, конечно, сидел директор.
Так вот, стоявшим за кулисами мальчикам, в числе которых был Миша, показалось, что во время нашего выступления он чрезвычайно внимательно наблюдал за танцующими, а затем долго одобрительно аплодировал, расплываясь в довольной улыбке. Мальчиков, видимо, данный факт очень раззадорил, и они ещё долго отпускали шуточки по этому поводу. Но Миша превзошел всех, решив конкретизировать их умозаключения. «Директор точно успел рассмотреть всё, что внизу у Низовцевой. Теперь у него только на её ляжки вставать и будет!» — выговаривал этот каламбур он с мрачным удовлетворением. Цитата, как говорится, пошла в народ, а я не знала, как к ней относиться. Я немного обиделась, но вскоре забыла.
Смешно и горько вспоминать это теперь. Уж точно Миша тогда не думал, о том, что может случиться. Интересно, помнит ли сам директор то выступление? Не приукрасили ли наши мальчики увиденное? Хотя теперь бы я поверила и им, и даже Мише, без сомнений. Получается, он практически пророческую правду тогда сказал…
Вообще, когда я размышляю о сущности чувств директора. Что это? Как мне кажется, любовь — это некоторая константа, вещь непреходящая, не имеющая отношения к физическому влечению, пресловутой страстности. Нечто божественное. Так что, как по мне, все эти идиомы, вроде «первой любви», «последней любви», «настоящей любви» и прочих — просто выдумки романистов. Есть же иные ёмкие слова: симпатия, влечение, влюбленность, в конце концов… Зачем любовь-то мусолить каждый раз? Эх, мне на химии о чём бы ни размышлять — лишь бы не о формулах.
Однако нельзя сказать, что мои рассуждения остались бесплодными. Напротив, я отметила про себя, что никогда не считала мои отношения с директором симпатией, влюбленностью и уж тем более — любовью. Тогда чем же? Да разве только сумасшествием…
В общем, мне просто неимоверно захотелось поставить точку в этой истории болезни, поэтому я решила в понедельник всё же поговорить с ним и выяснить всё раз и навсегда. Как жаль, правда, что этого нельзя сделать при свидетелях. Пребывание с ним наедине, с недавних пор, стало просто моей фобией.
Вернувшись домой, я решилась позвонить Неле. Сколько нос не вороти, а всё-таки, кроме неё у меня нет конфидентов. Миша, конечно, в курсе происходящего, но он парень — ему всего не расскажешь. Неля же выслушала все мои новости с почти профессиональным хладнокровием и, наконец, изрекла:
— Не нужно тебе видеться с ним.
— Мне и самой не хочется, но нужно же прийти к какому-нибудь консенсусу, — размышляла я. — Бегать от него оставшиеся четыре месяца, всё равно не выйдет.
— Знаешь, чем больше я обо всё этом думаю, тем мне страшнее. Не хочется мне оставлять тебя наедине с этим… педофилом, — настаивала Неля.
— Нет, ну зачем так говорить? Педофилия — это совсем другое. Это, когда дети ещё маленькие и вообще…
— Ты серьёзно? — воскликнула подруга. — Мне кажется, или ты уже во второй раз его, вроде как, защищаешь? — она просто негодовала.
— Да не защищаю я — просто проясняю… — было похоже на оправдание. — Так или иначе, мы уже почти совершеннолетние, не забывай об этом. Нужно решать проблемы как-то по-взрослому.
— Да уж, до этого момента ты действовала очень по-взрослому! — не унималась Неля.
— Слушай, с тобой последнее время просто невозможно разговаривать! Ты постоянно противоречишь, будто норовишь разругаться…
— Дурочка, просто я волнуюсь за тебя, — произнесла она так заботливо, что мне даже стало немного стыдно.