— С тебя сказка.
— Так я тут в роли Шахерезады? — реплика его была чересчур неожиданной.
— Брось — это чисто практические соображения. Ночь долгая, а себя нужно ещё чем-то занять. А ты наверняка знаешь массу интересных историй, — он будто оправдывался, и это выглядело странно.
Я вновь посмотрела в окно. Глаза уже попривыкли к темноте, и сквозь мглу можно было разглядеть колышущиеся ветки деревьев. Значит, лес. Это действительно напомнило мне одну историю, которую я хорошо знала.
— Есть арагонская легенда про белую лань, — проговорила я, всё так же глядя в окно. — Юноша, сын охотника, мечтал поймать её. Положил на погоню все силы. Он хотел преподнести её чудесную шкуру прекрасной девушке с золотой косой и синими глазами, которую любил. Правда, он ничего не знал о ней и видел всего несколько раз: на лесных полянах в лучах луны. Но он посчитал хорошей идеей преподнести ей такой необычный подарок, как шкура белой лани. И однажды ему удалось выследить быстроногое животное и пронзить своей стрелой… Конечно, на мягком мху в алой крови он обнаружил свою возлюбленную, которая и оборачивалась ланью… Желание владеть чем-то, предназначенным для свободы, даже во имя любви, рождает печаль…
В ту ночь он заснул под мою сказку. Его голова покоилась на моих коленях. Я гладила его волосы и плакала. Я так и не поняла, кого мне было жалко: себя, его или белую лань.
Я заснула под утро, а проснулась, должно быть, к полудню. В машине меня ждал завтрак. Интересно, сколько я уже не ела? В общем, кофе с булочками пришлись явно кстати. Начав есть, я почувствовала, что могла бы проглотить и слона.
Он не оборачивался, но, конечно, сразу заприметил, что я проснулась. И он молчал. Я тоже решила не заговаривать первой. Но вот уже всё было съедено, незнакомая трасса за окном засмотрена до дыр на предмет опознавательных знаков, а он всё продолжал безмолвствовать. Меня это раздражало. Странно, что в такой дикой ситуации меня раздражала именно такая, казалось бы, незначительная деталь. С другой стороны, когда буквально захлёбываешься в вихре какой-то неведомой неправдоподобной круговерти, сознание, в тщетных попытках успокоиться, начинает цепляться за вещи обыденные, чтобы не потерять окончательной связи с реальностью. Но это плохо выходит. В любом случае, порой мне просто казалось, что если бы не было необходимости, он бы вообще со мной не разговаривал. И меня это не то что бы злило, но приводило в недоумение. Хотя… Не будь я собой, кто знает, стала бы сама болтать с такой дурой.
— Я тут пришла к выводу, что, скорее всего, умру не от голода. За это нужно говорить «спасибо», не знаете? — в конце концов, не вытерпев этого молчания, съязвила я.
— Еда — это плата. За сказку, — он так и не обернулся.
— Рада стараться, — процедила я. Отлично, раньше за оценки, теперь за еду. Как-то мельчает этот бизнес.
За окном всё так же проносились безразличные машины, города и посёлки, федеральная трасса…
— Куда мы едем? — спросила я.
— В мой родной город. Это очень далеко. Но там мы хорошо заживём. Только там. Родительскую квартиру пришлось сдавать, но теперь, наконец-то, можно в неё вернуться.
Ну, какой бред, Господи. Как можно там «хорошо зажить»? Он вообще помнит о таких вещах, как паспорт и прописка? А мои родители? Они же наверняка на уши всех поднимут, чтобы меня найти… Представляю, что с ними сейчас творится. Ещё не известно, кому из нас хуже в данный момент: в моей ситуации хоть какая-то определённость прослеживается. Нелогичная, безысходная, но всё-таки. А они, бедные, ломают голову, куда это я пропала. Не говоря уже о Мише…
— Там есть хороший институт. Тебе понравится, — продолжал он без выражения.
— Интересно, как меня туда зачислят? На слово мне поверят?
— Разве в твоей сумке не все документы?
Моя сумка. Мои документы. Позавчерашний день (ведь это было позавчера, правда?) будто напрочь из головы вылетел. Перед тем, как я отрубилась, и меня затолкали в машину: что я делала, куда шла? Да-да, всё верно. Начало июля, прошла неделя с выпускного. Позавчера утром я вышла из дома, чтобы отправиться на вокзал, где меня должен был ждать Миша. Мы собирались ехать в Москву, чтобы подать документы в несколько вузов. Мы хотели учиться вместе — тем более, Мише было не так важно, где именно. И у меня была сумка, в которой было всё: паспорт, аттестат, фотографии, копии грамот и прочее…
Сумки в салоне не наблюдалось. Должно быть, он упрятал её куда-нибудь подальше, чтобы, на случай, если я решу разбить окно и выпрыгнуть из машины на ходу (ну, а вдруг эти трюки из фильмов работают?), я не смогла прихватить её с собой.
— Отлично… — протянула я. — И что дальше? Я поступлю, Вы найдёте работу — и мы заживём тихой семейной жизнью? — меня от одной этой формулировки воротило. Тихая семейная жизнь, сама по себе, хороша. Но только не с этим маньяком.