И зачем Ревинтера именно сегодня понесло навестить Ирию — по-родственному? Не только же затем, чтобы передать пожелания крепкого здоровья от ее сестры Эйды, племянницы Мирабеллы и брата Сержа.
Впрочем, уже за одно это Ирия благодарна безмерно. Эрику веры нет. Ни в чём. А фрейлинам… Тереза — сама пленница, а из прочих может шпионить каждая первая.
Значит, живы! И даже здоровы. Даже Серж. Если Ирия правильно поняла Ревинтера-старшего.
Что бы непотопляемый министр ни собирался передать своей бывшей врагине еще — увы, не успел. Потому что заявился взбешенный Эрик. Вздернутый на дыбы Мидантией.
Подготовиться никто не успел тем более. Впрочем, куда было деваться Ирии? Сослаться на докучную мигрень? А красивых фрейлин куда девать?
— Вон! — Эрик швырнул в сторону Ревинтера изящной идалийской вазой. Не попал. Только розовые осколки по золотистому ковру разлетелись. Впрочем, не слишком и целил. — Все вон! Остаться только бабам!
Жаль. И, похоже, так же решил и Ревинтер. В светло-золотом проеме двери Ирия поймала его сожалеющий взгляд. Он ей сочувствует — кто бы прежде такое подумал?
И жаль, что уходит живучий министр-интриган, а оставаться — Ирии.
Захлопывается крепкая дверь. В бежевое королевство вовремя спасенной храбрыми михаилитами тихой Алисы.
— Где все прочие бабы? — бешено орет опухший от крепленого вина Эрик. — Где половина твоих фрейлин, Ирэн?
Разослана по родовым домам. По загородным. Все, кого Ирия сумела так или иначе убрать подальше. Кого было жальче всех.
Жаль, Терезу убирать некуда.
— Всех сюда! И пышнотелых служанок посмазливее — тоже. Будем веселиться! Отпразднуем грядущее Воцарение по-королевски! И позвать сюда…
Змеи! Сейчас «позовут». И праздновать станут — до самого Воцарения. Все почти две недели. И дальше.
— Мой король, — решилась Ирия. — Не разумнее ли будет… Мы могли бы провести этот вечер вдвоем…
— Я тебя не спрашивал, дорогая невеста! — процедил Эрик уже спокойнее. — Так что придержи язык.
И тут же с яростью швырнул старинным кубком в будто еще больше побледневшую стену. Хорошо — не хрустальным бокалом. Светлое вино растеклось рядом — по искусному гобелену с морской прогулкой. Высохнет. Не красное. И не свежая кровь.
Несколько незамужних девиц побелели. В тон гобеленной морской пене. И с ними — Тереза. Девы — потому что не знают, чего ждать. Тере — потому что знает слишком хорошо.
А скромно одетая Камилла — потому что смотрит на них с Тере. И пытается подражать. Хоть одной из них.
А разряженные дамочки поглупее только хихикают. До сих пор новый король не баловал новый «курятник» визитами. Теперь удостоил.
Неужели и в самом деле кто-то рвется в очередные фаворитки? К спивающемуся безумцу? Кто-то еще не заметил его явного сумасшествия? Не знает, что случается с надоевшими любовницами нынешнего Эрика? С теми, кто не успел унести изящные ноги вовремя. Не смазал жирным салом нежные пятки.
— Мой король, — хихикает смазливая блондиночка Мадлен Лакло. Небесно-голубые глазки, пухленькое тело. Не дамочка, а сладкое пирожное в жидком меду. Куда дела покладистого муженька-барона, или он не против? — Позвольте мне…
— Позволю, — ухмыльнулся бывший Бастард. — Я сегодня всё позволю. Тебе лично будет оказана большая честь, красотка. Особая честь — в честь особого праздника. Отблагодарить моих верных офицеров за их преданную службу…
— Ваше Величество, я буду счастлива вручить им наградные ленты… — жалко лепечет враз погасшая Мадлен.
Бледное лицо, дрожащий голос. Потому что уже всё поняла
— Зачем ленты, если есть твои жаркие прелести?
— Мой король… — решилась Ирия вновь. — При всём уважении, баронесса Лакло — не шлюха…
— Всё верно, шлюха здесь ты. — Эрик одним прыжком оказался рядом. Навис над высокой Ирией, как здоровенная башня. В ледяных глазах — змеиное безумие. — Моя шлюха. А прекрасная баронесса — верная подданная. И сейчас послужит своему королю, как ему вздумается. Что придет в его коронованную монаршую башку, Ирэн. А вздумаешь еще раз вякнуть, — бывший Бастард вздернул голову невесты вверх — за подбородок. Этак еще и сломает шею. — Я снесу уже ей башку. А моих офицеров отблагодарит твоя кузина. А потом еще и сестра. А потом они обе ублажат солдат. Пока не сдохнут. Всё поняла, лживая тенмарская «Роза»? Или тебе что-то не нравится? Так позови на помощь дядю-Дракона. Вдруг явится из могилы — гремя гнилыми костями? Гром и молнии призовет? Никто не слышит — дядя еще сюда не спешит? — оглянулся Эрик на дрожащий «курятник». — Тогда продолжаем веселиться. Отпразднуем древний праздник так, чтобы ублажить еще и богов. Эй, ты, — он вдруг остановил налитый кровью взгляд на несмело улыбнувшейся Камилле. — Сегодня ты сядешь рядом со мной.