- Что должно навести на мысли.
- Ты очень злая.
- Всем плевать на твою длину волос, всем вообще на все плевать кроме одного: себя единственного и неповторимого, особенно твоему Ерофею. Вы беситесь, крутитесь, бежите за чем-то, а я никак не пойму, что это за место такое? Чья-то глупая шутка? Я жду, когда уже что-то произойдет, может куклы упадут, и я увижу кукловода? Этот спектакль не может длиться вечно. Ведь кто-то беспрестанно меня зовет. Куда? На изнанку?
- Что за чушь ты несешь?
- Давай подстригу тебя.
Сестра откинула волосы назад. Ли взяла костяной наточенный нож правую руку, в левую взяла прядь, и вместо того, чтобы обрезать волосы, приложила нож к руке. На белой коже выступили красные струйки. Лилит поймала себя на мысли, что вид выступающей на ее руке крови успокаивал ее.
- Ты что сделала? Убить себя хочешь?
- Нет, - медленно проговорила Лилит, - Никогда не хотела. Я что, идиотка?
- Случайно порезала?
Лилит кивнула головой.
- Дай сюда, - Дина в два счета неровно отрезала волосы. Они упали на пол серой кучкой. Дина отрезала кусок платья и намотала на руку Лилит. – Не делай так никогда. Это глупо.
Только вот на следующий день Дина переменилась в лице, ходила темнее тучи, пока Лилит не выведала у нее все.
- Видела его рубашку,- она утерла слезы, - девка, уж не знаю, кто она, да сама сидела в мешке драном, даже без заплат, и на его рубашке узор вышивала. Его, его рубашка, только у него такие есть, больше ни у кого. Я его удержу, женю на себе. Только бы...
- Дина, ты подожди, может он не так уж и хорош?
- Он идеален! А если нет, я его приму любым, все прощу, только не измену. Если он изменит, я умру.
- Но вы даже не вместе, как н может изменить?
- Ты злая, Ли. Это ты меня сглазила своей завистью. Из-за тебя все это. Все заметили, ты когда удачи желаешь, человек будто на беду идет. Темная ты.
Лилит ничего не ответила. Она последнее время очень мало говорила. Ей казалось, что любые слова – это чье-то наваждение, прописанная для нее роль. Ей казалось, что все сказанное имеет какую-то общую причину, все это заучено, нашептано кем-то с изнанки. Только вот на следующий день она же и нашла Дину мертвой в коровнике с костяным ножом в синей руке. Лицо ее было таким, будто она пыталась разорвать плотную тряпку, но не могла: сжатые синие губы, сдвинутые брови, глаза на выкате. Руки все изрезаны, сначала нерешительно, потом глубоко. С трудом примирялась с выбранной судьбой. Но примирилась.
Вот тогда-то занавес и упал. Тогда Лилит и разучилась так искусно себе лгать. Все это было концом. Известное чувство, когда не видишь себя здесь на завтра. Где угодно, но не здесь. Будто шел и дошел до обрыва. Дальше дороги нет, либо поворот налево, либо направо.
***
Лилит стояла посреди розового поля. Предзакатное небо будто плакало кровавыми слезами. Ее живая красивая душа так очерствела от грубости всех этих людей, что ей было уже все равно на собственную боль. Ей было все равно на себя и свои кровавые слезы, и она этого испугалась и поняла, что это, вот это уже в самом деле конец. Заканчиваться она не хотела, поэтому решила для себя просто и ясно. Взять узелок с едой, теплую одежду, свое лекарство и отправиться в ту сторону, в которую она поворачивает голову, когда слышит свое тайное имя.
Она повернулась к розовой стороне неба. Оно пугало ее с самого детства, с самого детства она боялась предзакатных лучей солнца, и избегала закатов, как летучие мыши избегают света или полевки ночной охоты сов. Она находила работу дома или далеко в лесу, но всегда все сходилось так, что закаты она пропускала. В этот раз она стоически смотрела на приторное опасное небо, на цвет боли, крови и ада. Она смотрела на тревогу, разъедающую мир, и ей казалось, что теперь, наконец, она оседлала ее, эту тревогу, что она ей теперь подконтрольна и теперь не сбросит в пропасть иррационального ужаса. Розовый ад померк и сжался до красной точки на горизонте, и Лилит, как подстреленная, полетела в пропасть, тревога сбросила ее одним щелчком пальца. Она знала, эта красная точка на горизонте – это злой рок, клеймо, предвестник чего-то страшного. Небо погасло, и опустилась ночь, а Лилит все шла дальше и дальше от дома, ослепленная яркой красной точкой, которая выжгла на ее сетчатке какие-то тайные знаки, предсказания страшного рока, к которому она неизбежно должна была прийти.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов