- И правда, глупые сказки. Если они и вправду были такими сильными, как их могли свергнуть и заставить бежать? – Разочаровано хмыкнула Ли.
- В этом-то и вся загвоздка. Мир прогибался от их воли только, если воля была непоколебима. Капризы мир не исполняет, как ты знаешь. А кроме капризов в мире есть еще и нужда, долг, вера, любовь.
Ли озадаченно на него посмотрела.
- Скажу проще. Если бы огневлосая от безделья захотела клубнику величиною с дом, то ничего бы не вышло, а если бы она увидала, как ее поле с клубникой чахнет, а кроме клубники ее семья ну ничем другим питаться не может, то могла бы и целое поле поднять. Понимаешь?
- А если ей очень-очень хочется клубники, ну вот так, что жить без нее не может, она бы появилась?
Дед засмеялся.
- Кто знает. Говорили и такое, что будь огневолосая шибко занята, буквально решает вопросы государственной важности, и если она без этой клубники дальше работать не может, то клубника могла и появиться, в целях, конечно же, благих для государства.
- Значит, только королеве было разрешено наколдовать себе клубнику, когда ей захочется, потому что она все делает для своих подданных?
- Не совсем. Тут дело совсем не в разрешении и не в колдовстве. Колдовство – так говорят у нас, но сами огневолосые называли свое колдовство силой намерения. Чем чище намерения, тем больше шансов, что удача будет на твоей стороне. Чем сильнее воля, тем точнее исполнится задуманное. А теперь скажи мне, Ли, разве не будет самой лучшей правительницей та, чьи намерения чисты, чьи мысли только о народе, чья воля непоколебима, а мысли ясны?
- Я поняла! Они выбирали королевой самую сильную волшебницу. Самая сильная была бы самой подходящей. И ведь никак не обманешь.
- Согласись, очень красиво и мудро, но такое бывает только в сказках.
- А сейчас эти черноволосые люди - наши правители?
- Их называют угольными. Но ты их не бойся, они занимаются своим делом, мы своим. Они не правители, они скорее захватчики. Но это неважно, важно то, что нас они не трогают.
- Но зачем они приходят ночью?
Дед не сразу ответил, он хотел повторить старую сказку про смерть, которая забирает проснувшихся ночью детей, но быстро сдулся, эту сказку рассказывать было уже поздно.
- Я расскажу тебе при одном условии, если пообещаешь, что сохранишь это в тайне?
- Обещаю!
- Мы с твоей мамой, как и другие крестьяне, оставляем узелки с провизией на пороге, а на утро узелки пропадают. Угольные забирают их в свою Юдоль Мрака. Если ты и видела одного из них, не бойся, они на вроде ворон, страшные, но к ним надо привыкнуть, они наши соседи.
Он развязал мешочек на поясе и бросил на землю горсть прошлогодней пшеницы. Вороны тут же слетелись и начали клевать, толкаться и теребить друг другу перья.
- Я их совсем и не боюсь. – Ли насупилась, вспоминая свой ночной кошмар.
Дед поцеловал её в сверкающую макушку.
- Как думаешь, когда я поправлюсь, у меня будут огненные волосы?
Старику не понравился этот вопрос, он улыбнулся, но черты его лица не сильно смягчились.
- Какие захочешь, такие и вырастут. Если будешь принимать лекарство каждый день, рано или поздно мы увидим, из чего нам плести косы.
- Забыла! - вздохнула девочка, достала из-под задрипаной кожаной жилеточки небольшой сверток с плотной массой, напоминающей голубую глину, оторвала кусочек и положила в рот.
- Забыла. - Повторила она с набитым ртом. - Сегодня как раз нужно принять лекарство. Жду не дождусь, когда ты будешь заплетать мне косы. Хочешь, я отломлю тебе кусочек?
Старик шлепнул себя по плешивой голове и засмеялся.
- Нет, дорогая, мне уже ничего не поможет, это называется старость.
Придя домой, маленькая Ли конечно же не удержалась и рассказала об огневолосых и угольных старшим сестрам. Не сложно догадаться, как отреагировали на такой рассказ старшие девочки.
- Это не сказки, это правда. – Зло шептала Ли в ответ.
- Нет, кто поверит в то, чего не видел? – с ухмылкой говорила одна из сестер.
- Но ты же веришь в бога, которого не видела. – Ли говорила уже не шепотом, но тихо и уверенно.
- Не говори так! Не вздумай так говорить! – девочка перешла на крик. – Никто кроме глупой малышни не верит в дедовы сказки, никто, кроме тебя.