Так проходит несколько томительных мгновений – и Леон успевает испытать истинное наслаждение перед тем, как Жаклин ужом выворачивается из-под него и изо всех сил бьёт по лицу.
– Негодяй! – от усталости и возмущения у неё перехватывает дыхание. – Если ты... вы ещё раз... прикоснётесь ко мне... – слова заканчиваются, но шпага, которую Жаклин даже при падении не выпустила из рук и теперь крепко сжимает, красноречивее всяких слов.
У Леон разбита губа, кровь течёт из уголка рта, делая его похожим на вампира, но отчего-то ему смешно, и он даже не злится на эту девчонку. Молча поклонившись, он покидает Королевскую площадь, а Жаклин остаётся на месте – растерянная, задохнувшаяся и совершенно не ощущая радости от своей победы. Да и можно ли считать это победой?
– Я вызову его на дуэль, – бормоча она, поспешно поправляя волосы. Губы горят огнём, а голова кружится так, как не кружилась даже в душном подвале, где её хотели сжечь. – Вызову и заколю. – Потом она вспоминает про Анжелику, думает, что скажет та, узнав, что её подруга убила её брата, и яростно мотает головой. – Нет, лучше я вообще не буду смотреть на него, слушать его. Как будто его совсем нет. Пустое место, – она отряхивает костюм, постепенно успокаиваясь. – Да, именно так я и поступлю.
Покидая площадь, Жаклин почти спокойна. Её даже не волнует, как Леон объяснит своё «ранение». «Что-нибудь придумает», – отчего-то ей не хочется, чтобы Анжелика, Рауль и Анри узнали всю правду о произошедшем.
И уж конечно, никто никогда не узнает, что ей понравился этот поцелуй.