Я приняла душ в ванной сестры, потом вышла с ещё мокрыми волосами и подошла к холодильнику. Только в этом месте квартиры можно было увидеть фотографии, но тут было всё: вся дверца морозилки была завешана. Здесь были и Луна с мамой и мной в Ирландии три года назад на фоне Сапфирового залива. Растрепавшиеся волосы у всех были одного тёмно-русого цвета. А здесь Луна едет в детский сад в нашей красной тележке, а рядом с ней трёхлетняя я, вцепившаяся в своего плюшевого мишку по имени Фаззи. На другой фотографии Луна в своём выпускном платье вместе с Амалой и Пилар, задрав юбки, чтобы продемонстрировать подвязки. Судя по фотографии, её выпускной бал прошёл офигенно: ни тебе Дэна Маркхэма, ни туалета. Интересно, а что я вспомню, когда буду пересматривать свои фотки. Наверное, зефирки со звёздами.
Я открыла холодильник и достала соевое молоке, а из шкафа – коробку рисовых хлопьев. И только я собралась сесть за стол, как услышала звон от телефона Луны, возвестившем о новом сообщении. Телефон Джеймса тоже просигналил. Так как телефон сестры лежал на столе, я успела прочитать, что смс было от Арчера. Потом экран потух, и у меня в голове случился короткий спор о том, насколько этично читать чужие сообщения. Закончив спор, я нажала на экран.
«Идём в «Мадлейн». Что взять?»
Ах да, пари. Арчер шел за завтраком. «Google» помог мне выяснить, что «Мадлейн» – французская пекарня на Корт Стрит. Всего в десяти минутах ходьбы.
«Ты в ответе за свою жизнь», – сказала мне Тесса, стоя напротив качелей. – «Ты разумное существо. Нельзя делать вид, что что-то просто происходит с тобой». И вот о чём я подумала: изменю ли я что-нибудь, если сама начну искать приключения на пятую точку? Если сама стану приставать к парню, вместо того, чтобы сидеть на попе, ожидая, когда он сам ко мне придёт? Как говорят в таких случаях, есть только один способ это узнать.
Я вернула молоко в холодильник. Добыв в ящике стола фиолетовую ручку и найдя какую-то листовку на кухонном столе, я написала на её обратной стороне Луне записку: «Вы спите, а я встала. Пойду, погуляю». Оставив записку по центру кофейного столика, я вышла, постаравшись закрыть дверь максимально тихо.
Глава 24
В Нью-Йорке мне не обязательно быть Фиби Феррис, сестрой Луны и дочерью рок-звёзд. Я могу быть обычной девчонкой в синем платье и влажными волосами. Вот, за что я люблю этот город. Здесь столько народу, что шансы встретить знакомого за короткий отрезок времени крайне малы. Можно придумать себе новую историю. Можно быть кем хочешь.
Правда, когда я открыла стеклянную дверь пекарни, мне снова пришлось стать Фиби, потому что я увидела того, кого хотела найти. Арчер стоял перед стеклянным прилавком в чёрных кедах, тёмно-серой футболке и тех же джинсах, что были на нём вчера, если не ошибаюсь.
Около минуты я ждала, когда же он увидит меня, потому что не хотела его напугать, или выглядеть как идиотка, которая пришла за багетом, но зачем-то прячется за бубликами. Увидев меня, Арчер явно впал в ступор от удивления, а его лицо вмиг озарилось улыбкой.
– Привет, – сказал он и пошел в моем направлении с бумажным пакетом в руках.
– Привет, – не сдержавшись, улыбнулась я.
– Вот ты и нашла меня.
– Я получила от тебя сообщение.
Арчер выглядел озадаченно.
– В смысле, сообщение было для Луны, но я подсмотрела, – я показала на свои глаза, на случай, если он не понял. – Я тот, кто читает чужие сообщения.
– Мои сообщения можешь читать в любое время, – ответил Арчер, улыбаясь.
Мои щеки запылали!
– Спасибо! Луна и Джеймс ещё спят.
– Да? – он посмотрел на свои часы. – А я решил здесь за проигрыш расплатиться, – и поднял пакет.
Я оглядела прилавок.
– А где Джош?
– А… – Арчер махнул куда-то за плечо, – пошёл сразу к Луне. По утрам он такой медлительный. Он всё равно хотел, чтобы я сам всё купил, – парень улыбнулся и похлопал себя по переднему карману. Я уставилась на его штаны, пока до меня не дошло, что он хлопал по бумажнику. – Что справедливо, раз я вчера спал на его диване. А тут шоколадные круассаны стоят как одна ночь в отеле.
Арчер раскрыл для меня пакет, а я взяла один круассан в обёртке, развернула и надкусила его. Он был покрыт шоколадной глазурью, а внутри была также начинка из нежного шоколада.
– Божественно, – произнесла я с набитым ртом и изобразила, будто падаю в обморок, присаживаясь на деревянным стул за маленьким столиком у окна. – Боже, можно я навсегда останусь здесь?