Он начал петь песню, которую я так ждала, сама того не осознавая. Песню под названием «Потерянные девчонки», о которой я много думала, стоило мне только её услышать. Возможно, за все эти годы он потерял уйму девчонок, но я всё равно надеялась, что эта песня была о маме, сестре и обо мне. «Потерянные девчонки, – пел он, – на краю моих снов. Хочу, чтобы вы знали, какая на самом деле моя любовь».
Я много думала о смысле этих слов. Он говорит о том, что хотел бы, чтобы девчонки знали, но не может, потому что они пропали? Или он хочет, чтобы его любовь была другой, но знает, что она такая, какая есть на самом деле? Что то, как он любил, было недостаточно. Интересно, пел ли он эти слова по-другому, зная, что я могу быть среди публики. Сложно сказать, но я поняла, что сжимаю руки в кулаки, поэтому попыталась ослабить пальцы, расправляя их в стороны. В тот же момент я почувствовала, как Арчер снова взял мою правую руку в свою, и улыбнулась, не глядя на него.
По завершении песни, отец не стал торопиться покинуть сцену. Включился свет, и Кирен наклонился, чтобы сложить свою гитару и педали, хоть я уверена, он мог бы попросить кого-нибудь другого сделать это за него. Кто-то из толпы двинулся к краю сцены, чтобы поговорить с ним. Отец выглядел довольным от общения с ними, умудряясь сохранять с ними зрительный контакт большую часть времени, несмотря на упаковывание своих вещей.
– Чего ты хочешь сейчас? – спросил Арчер. В зале всё ещё было громко, поэтому он говорил мне прямо в ухо. Я чувствовала кожей его тёплое нежное дыхание. Он не отпускал моей руки.
Я повернулась к нему.
– Не знаю.
– Наверное, стоит сказать ему, что мы здесь?
Я не стала слишком сильно приближаться к сцене, но теперь в зале было больше пустого пространства. Я видела, как отец рассматривал расползавшуюся толпу, немного щурясь от верхних софитов. Я подняла руку, хотя совсем не высоко, и помахала ему, но отец всё же увидел её. И на его лице сразу появилась улыбка – настоящая, касавшаяся его глаз, и он поднял руку в ответ.
Но потом я направилась к выходу, так как не знала, что ещё могла сделать. Арчер последовал за мной, или, может, я повела его за собой, таща за руку.
Тот парень, что впустил нас по списку, теперь стоял в коридоре, где толпился народ. Видимо, его работа закончилась, потому что, казалось, будто его не сильно волновало то, что происходило вокруг. Но, когда он увидел меня, его глаза загорелись как от щелчка выключателя. Он улыбнулся мне, а я улыбнулась ему в ответ, изображая из себя то, что он себе представлял: девушку, только что посмотревшую концерт своего отца-рок-звезды или рок-звёздочки, и у которой просто на сто процентов идеальная жизнь. И я помахала ему.
Впереди нас обозначились рамы двойной двери в виде широкого светящегося квадрата. Я глубоко вздохнула и, всё ещё держа Арчера за руку, вышла через дверь на улицу.
Глава 35
Мы быстро шли по дороге, обходя фанатов Кирена Ферриса, всё ещё попадающихся группами по пути. Арчер шёл за мной, а я лишь хотела, чтобы между мной и зданием «Болрума» было как можно больше расстояния. Мы остановились на углу квартала.
Впереди виднелся парк Сары Д. Рузвельт, узкая полоска зелёного цвета посреди улицы. Несмотря на темень, зелень всё равно было видно, может из-за контраста с тусклой серостью тротуаров вокруг или из-за того, что воздух прямо над ними был свежее.
– Хочешь пойти куда-нибудь посидеть? – спросил Арчер, сжимая мои пальцы в своих. Я кивнула, и мы пошли в сторону парка.
Большую часть его территории занимали баскетбольная площадка и футбольное поле, на котором, несмотря на поздний час, всё ещё было полно игроков. Их крики и смех проносились над землёй прямо мне в уши, а удары от баскетбольного мяча о землю были, словно шаги десятка человек, бегущих по безграничному полу.
Мы отыскали низкую деревянную скамейку, и я села, плюхнув рядом с собой свою сумку. Она казалась тяжелее, как будто мы что-то прихватили с концерта, но я ничего не покупала и ничего не прихватывала. Никто мне даже не дал обрывка билета после контроля. В сумке по-прежнему лежали лишь журнал «SPIN» и книга Сэлинджера, которую я пока здесь никому не показывала.