Когда мы прибыли в один из более дешевых отелей, его губы жадно прижались к моим. Алкоголь, который я выпила, определял все мои решения сегодня вечером, поэтому, хотя он и не очень хорошо целовался, я позволила ему продолжить, надеясь, что ночь сложится лучше, чем предполагалось.
Как только мы оказались в его комнате, он прижал меня к двери, его руки крепко сжали мои бедра. Я запустила пальцы в его волосы, чувствуя, что постепенно нахожусь в настроении. Это было не идеально, но на данный момент этого было достаточно.
— Ты такая чертовски горячая, — простонал он и отстранился.
Я замерла.
Джош сделал шаг назад и сбросил куртку. Затем перед моими глазами мелькнул острый предмет, и я открыла рот, неподвижно глядя на эту сцену. Я была не в состоянии предотвратить это, хотя это вызвало во мне еще одно возбуждение.
Нож был прижат к горлу Джоша, и на меня упала темная тень, когда лезвие медленно тащили слева направо, мгновенно хлынув кровь. Джош издал булькающий звук, в его глазах читался настоящий ужас. Он был недалеко от меня, поэтому я была забрызгана его кровью, пятнами на платье и лице. Его руки потянулись к ране, но было уже слишком поздно.
Через несколько секунд его тело рухнуло на пол. Из раны сочилась кровь, его глаза расширялись, когда он пытался дышать, пока, в конце концов, его тело не перестало двигаться.
Тихий смех заполнил мои уши. На меня смотрели опасно яростные глаза — неподвижные, неумолимые.
— Итак, сейчас, маленький лев, — его резкий голос разнесся по комнате. — Это было не очень умно с твоей стороны.
Мое сердце екнуло. Рациональная часть моего мозга знала, что такое влечение ядовито, опасно и угрожающе. Тем не менее, иррациональная сторона, та, которую я никогда не слушала, говорила мне наслаждаться этим. Острые ощущения принесли мне удовлетворение, а неизвестность всего этого взволновала меня.
Даворин сделал шаг ко мне, через труп.
Мой взгляд наконец остановился на его лице, и весь воздух вылетел из моих легких. На нем не было маски.
Его высокие скулы, густые ресницы и идеальная челюсть походили на самую прекрасную картину. Как будто его создал греческий бог. Высокомерие и уверенность были написаны на его лице. Под его правым глазом была маленькая татуировка, но он был слишком далеко, чтобы я могла разглядеть, что это такое.
Даворин был прекрасен, и он это знал.
Я проглотила небольшой комок в горле.
— Это было спонтанно.
Оправдание было скучным, и взгляд Даворина стал жестче. Его челюсти были сжаты, и я чувствовала запах ярости, исходящей от его тела.
— Это сиюминутная вещь, — повторил он с ядом. — Ну тогда. Тебе просто придется столкнуться с последствиями своих действий.
Через секунду он был рядом со мной, его рука сжимала мое запястье. Мы вышли из комнаты и прошли мимо зеркала. Я взглянула на свое отражение и заметила, что на мне было гораздо больше крови, чем я ожидала.
Он толкнул дверь в другую комнату и запер её, как только втащил меня внутрь. Он, не колеблясь, потянул меня к кровати и разорвал мое платье в клочья. Во мне сразу же вспыхнуло возбуждение, которое Джош не смог бы вызвать.
Прикосновение Даворина было грубым и полным гнева. Я склонилась над кроватью, положив голову на холодную подушку, а он поднял мою задницу.
Он усмехнулся, расстегивая ремень.
— Ты промокла, Кайя.
Медленно он провел пальцем по моему ноющему клитору, и стон сорвался с моих губ. Он слегка поддразнил меня, трогая все места, кроме тех, где мне это было нужно больше всего. Я оттолкнулась, пытаясь заставить его руку оказаться в нужном месте, но это только рассмешило его.
— Скажи мне, Кайя, ты собиралась позволить ему трахнуть тебя?
Вопрос был ожидаем. Чего я не ожидала, так это угрозы, скрывающейся за его словами. Он загнал меня в угол; мне некуда было бежать, а ложь была бы катастрофой. Катастрофа, которую я не могла допустить.
— Да, — выдохнула я.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не допустить еще одного звука. Я вздрогнула вперед в полном недоверии, когда Даворин шлепнул меня по киске, но ощущение жжения только еще больше запутало меня.
Он издал цокающий звук, и я закричала, когда он врезался в меня со всей силой. Ощущение было такое, будто меня разорвали на части, но боль доставляла мне слишком много удовольствия, и ублюдок это знал.
— Позволь мне быть чертовски ясным, моя милая Кайя, — сказал он сквозь стиснутые зубы, его толчки становились все более яростными. — Ты, черт возьми, принадлежишь мне.
Даворин выскользнул из меня и развернул меня. Теперь он был обнажен, но у меня не было времени рассматривать его так внимательно, как хотелось бы, потому что он тут же наклонился и врезался в меня, прикрывая рукой мой рот.
Я ахнула, когда он убрал руку — только для того, чтобы обхватить ею мое горло и сжать. В моем сознании трепетал бред, мне перекрыли доступ воздуха, и слезы текли по моему лицу.
— Твое тело? Моё, — прошипел он. — Твоя киска? Моя, чтобы трахаться, и моя, чтобы играть, — злая ухмылка появилась на его лице. Появился зверь, которого я никогда из него не выводила. Он был голоден, и я была единственной, кто могла его насытить.
Его слова тронули что-то глубоко внутри меня. Мой желудок скрутило от удовольствия, и мои крики наполнили безмолвную комнату. Он тяжело дышал, и это было самое эротичное зрелище, которое я когда-либо видела.
— Скажи это, маленький лев.
Это был приказ, от которого я не мог отказаться. Он крепче схватил меня за горло, и я почувствовала, как меня медленно охватывает головокружение. Он остановился как раз тогда, когда кайф стал слишком сильным, и с моих губ сорвался вой.
— Я твоя, — выдохнула я.
Даворин погрузился в меня, по-животному, по-садистски. Я вскрикнула. Я не могла насытиться этим чувством. Я хотела, чтобы ночь длилась вечно.
— Это моя девочка, — он усмехнулся, поцеловав мою грудь, а затем вонзил зубы в мою кожу, оставив след.
Тогда Даворин ускорил темп, и одного его взгляда на меня было достаточно. Это было мрачно, порочно и опасно — оно говорило мне, что я для него всего лишь игрушка, и я наслаждалась каждой секундой, когда со мной обращались как с таковой. Это была одна из самых освобождающих вещей, которые я когда-либо чувствовала, и простая мысль о том, что это станет повседневным явлением, вызвала оргазм, которого я отчаянно добивалась.
Мои глаза закатились на затылок, а его рука вернулась к моему горлу, полностью перекрывая мне кислород. Мое тело дернулось, и оргазм наступил волнами. Чрезмерная стимуляция была для меня слишком сильной, и, прежде чем я это осознала, хотя я была более чувствительна, чем обычно, меня ударил еще один оргазм. Из меня доносились приглушенные крики и стоны, зубы впились в нижнюю губу.
Даворин нашел это забавным.
Я была измотана, но ему было все равно. Он не дал мне ни минуты прийти в себя, просто вырвался из меня и схватил за руки. Потом мы встали с кровати, и он толкнул меня на колени.
— Ты пришла без разрешения, Кайя, — насмехался он. — Справедливо будет навести порядок в том беспорядке, который ты создала.
Мой рот открылся, чтобы протестовать, но он просто засунул в него свой член. Затем его руки оказались в моих волосах, потянув меня вперед, и я погрузила его глубже.