— А зачем тебе косички? — Яга вздрогнула и покосилась по направлению взгляда Дубравко — себе на лоб, но ничего кроме рыжевато-коричневых бровей не увидела.
— Для красоты! — Буркнула девушка. — Чай хочешь? Или кофе?
— Нет, спасибо, мне уже налили. — Он смущенно указал на кружку.
— Могу заменить. Остыл же. О теплый бокал руки греть приятнее. — Парень поспешно убрал длинные пальцы от чашки. Жаль. Даня готова была признать, что руки у него, и в самом деле, красивые.
— Налей. Просто кипятка.
— Угу.
Даня сделала себе бутербродов, навела сладкого кофе.
— Я тебе не предлагаю, ты все равно такое не ешь. Но если вдруг захочешь, ты скажи — я достану.
— Хорошо. — Он кивнул. Сдвинул сосредоточенно брови и обнял пальцами бокал с кипятком.
— Без косичек тебе больше идет.
Девушка раздраженно нахмурилась.
— Сама знаю!
— А зачем заплела?
— Она это сама делает. Во сне. Даня у нас лунатик. — Маринка отчеканила свой комментарий, взяла из вазочки конфетку и опять скрылась в зале. Даня чертыхнулась.
— Лунатик? — Дубравко выглядел подозрительным.
— Ну да. А что такого? С кем не бывает. — Впервые в жизни ей захотелось провалиться сквозь землю. Раньше показные странности так не напрягали. Девушка покраснела.
Он улыбнулся и покачал головой. Яга покраснела еще сильнее. Чтобы скрыть смущение, она начала усиленно пережевывать бутерброд, уперев подбородок в согнутое колено.
— Куда ты вчера убежала? Я тебя всю ночь искал по городу! Я думал, случилось что-то!
— Че? — Пережевывание колбасы остановилось, подбородок приподнялся, а глаза удивленно расширились.
Такого вопроса она никак не ожидала. Даня проглотила недожеваный кусочек.
— То есть как это «всю ночь искал по городу»?
— Ну вот так. Я за тебя отвечал и потерял. Так куда ты делась?
— Домой. Сюда. Я… — Она осеклась. — Я быстро бегаю.
— Быстрее меня сложно бегать. — Не унимался Дубравко.
— С чего ты взял?
— Да так, просто предположил. — Парень отвел глаза, вспомнив о том, что хранит тайну и не только свою. — Значит, убежала домой. А почему? Ты меня боишься?
— Нет, ты меня раздражаешь. — Искренне ответила девушка и хлебнула кофе.
— Я? Раздражаю? — Это было в новинку, раздражать людей он мог только до своей смерти.
— А непохоже?
— Да, в общем, похоже.
— Я думала, сам догадаешься.
— Только не пойму, почему.
— Ну не знаю. Так… Интуитивно.
— Хочешь, чтоб я ушел?
Даня посмотрела в голубые глаза и задумчиво спросила.
— Обещаешь не ес… не клеиться к Лене и моей соседке?
Дубравко нахмурился. Она хотела сказать «есть»? Или ему показалось?
— Обещаю, но тогда у меня встречная просьба.
Это было условие. В таких случаях Яга сердилась. Это было неизменно. Только Даня почему-то не смогла. То ли оттого, что в нем обнаружилось благородство и он переживал за нее, то ли молодая она еще была, но девушка задала неправомерный для себя вопрос.
— Какая просьба?
Ответить Дубравко не успел. Гриша заворчал, высунул голову из-за косяка и цапнул волкодлака за ногу.
— Ой! — Парень подскочил со стула как ошпаренный. — Меня укусил кто-то!
Даня не могла ответить, она покатывалась со смеху, расплескав кофе по столу. Домовой рассердился за нее. Хоть кто-то соблюдает правила! Раз она сама не может.
— Это… мой… кот! — Удалось наконец выдавить девушке из себя.
Он ошарашено смотрел на нее. Кот не мог укусить его так сильно. Ложь. Это сделал тот, кто все время его пребывания в этой квартире прятался и наблюдал. Ощущение незримого присутствия этого четвертого Дубравко не покидало все утро.
— Давай ты расскажешь мне о своей просьбе чуть позже. А сейчас, я провожу тебя до двери. Только не забудь про обещание.
— Я никогда не забываю своих обещаний!
— И всегда их выполняешь? — Даня перестала смеяться и теперь смотрела с любопытством.
— Да.
Глава 4
Горан слушал Дубравко внимательно. Наконец после недолгих раздумий он предположил:
— Думаю, ведьма.
— А запах?
— Может врожденная, потому и не пахнет человеком.
— Как с ней себя вести?
— Убить и все. — Горан равнодушно пожал плечами. — Проблемы возникали и раньше, но они всегда очень просто решались. Ты у нас конечно гарант мира и справедливости, но согласись, она — угроза.
— Нет. — Дубравко пронесся по комнате, задевая мебель и опрокидывая ее.
— Ого! Да ты, братишка, никак влюбился!
Дубравко неуверенно остановился.