Колун сидит в кресле, вертит в руке старый сотовый телефон.
Колун (жмёт кнопку вызова). Карен! Все на месте. В полночь жди сигнала.
Заходит Славян, Колун сбрасывает звонок.
Славян. Порядок, Колун. Подорвались стариканы. Пиджак и Мурена в дом пошли.
Колун. Кто бы сомневался, Славян. Натаха – лучшая клофелинщица на районе.
Славян. Умеет, сучка, мужиками крутить!
Колун. А то.
Славян. На кой ляд нам эта винтовка.
Колун. Мороз сказал – надо забрать.
Славян. Вдруг Колосов спохватится?
Колун. Не хочу, чтобы он по нам шмалять начал, когда на дело пойдём.
Славян (открывает створку печи, подкидывает пару берёзовых полешек). Проклятая сырость.
Пауза.
Славян. Торчим здесь всю ночь. Чья это хата?
Колун. Это дом Мурены. От предков ему достался.
Славян. Наверное, умерли давно. (Берёт старую фотографию со стола, на обратной стороне читает.) «Август. 1997-й год. Я в девичьем бору искал свою любовь. С насмешницей-певуньей в стогу я ночевал…» (Достаёт зажигалку, поджигает фото, бросает в тарелку на столе.) Моему отцу тоже здесь участок давали. Но он, алкаш, так и не смог ничего построить, пропала земля.
Колун. Счастья у человека нет и не бывает, он только желает его. Славян!
Славян. А?
Колун. Прикинь. Твой размерчик. (Бросает Славяну свёрток с одеждой.)
Славян разворачивает свёрток.
Славян. Да ты чё, Колун…
Колун. Слава, надо. Ночью здесь жарко будет.
Славян переодевается в милицейскую форму, надевает фуражку, кладет в карман металлические наручники.
Славян. Не похож я на мента.
Колун. Скоро мы это проверим.
Славян. Не нравятся мне эти Пиджак с Муреной. Откуда Мороз их знает?
Колун. Это не твоя забота. Мороз за них поручился.
Колун. Соскочат фраера, когда жареным запахнет. А мы с тобой своей шкурой рискуем.
Колун. Не бзди, Славян. У Пиджака с Колосовым личные счёты.
Славян. Это правда, что они родственники?
Колун. Колосов – его отчим. Это он Пиджака и Мурену несколько лет назад ментам с наркотой сдал.
Славян. Вот сучара.
Колун. Пиджак на четыре года чалку надел, а его мать тем временем умерла.
Славян. Не повезло парню.
Колун. Колосов мать Пиджака схоронил, а коллекцию икон, которая ей от деда досталась, к рукам прибрал.
Славян. И много Колосов поднял на этом?
Колун. За эти иконы, когда «перестройка» началась, барыги четырёхкомнатную квартиру в Москве предлагали.
Славян (присвистнул). Где сейчас эта коллекция? (Открывает дверцу платяного шкафа, шарит внутри.)
Колун. В старой квартире Колосова. Хата на сигнализации. Узнаем пароль, возьмём иконы без шума. Карен-бадяга уже на месте.
Входят Артём с зачехлённой винтовкой и Мурена. Славян закрывает дверцу шкафа, Артём и Мурена замечают его.
Мурена. Шухер! Менты. (Подорвался к выходу, споткнулся, упал, увидел, что Артём и Колун не убегают, остался сидеть у двери.)
Колун (смеётся, с кашлем). Похож! Похож ты, Славян, на мента.
Сцена 3
Полдень. Декорации сцены 1.
Фёдор на летней веранде. На столе лёгкая закуска. Веня выходит из дома.
Веня. Кажется, я кружку из твоей коллекции раскокал. (Показывает Фёдору пивную кружку с отломленной ручкой.)
Фёдор. Забей, Веня. Это дешёвка.
Веня. Красивая.
Фёдор. Реплика кружки резервиста Инфантерия. Я сам из оригинала ни разу не пил, на полке стоит.
Веня. Всё равно жалко.
Фёдор. Поставь на стол. А то поранишься.
Веня (аккуратно ставит сломанную кружку на стол). Иконы красивые у тебя в доме висят. Это те самые, из коллекции?
Фёдор. Это копии, Веня. Сама коллекция икон – в надёжном месте под сигнализацией хранится.
Веня. Ясно. Я так и думал.
Пауза.
Веня. Как Лёха может с утра в бане париться?
Фёдор. Привычка. Сердце здоровое.
Веня. Терпеть не могу сырость. Я по гороскопу – огненный знак. (Садится за стол.)
Фёдор. Огненный знак? Ты в гороскопы сейчас веришь, Веня. А духовник твой одобряет?
Веня. Мне в последнее время, Фёдор, всё равно – что с попами, что с чёртом. Надоело быть теоретиком. Иду в отрыв по полной. Реальный жизненный опыт бесценен.