Наконец, наступила вторая половина праздника, когда моя так выпила, то есть, ее так накачали сердобольные подружки, что ей уже стало все чудесно. Мир предстал в одном розово-музыкально-пляшущем свете. Ее главная задача стала держать равновесие, а не делать чахотку, гундеть, портить настроение, когда всем весело. Теперь погоду делали другие. И маски были сброшены. Девочки почувствовали кураж. А я, как будто, оказался на советской базе рабочего снабжения в период жесткого дефицита, с одной небольшой сумкой и пятью рублями в кармане. После скучных прилавков с березовым соком и морской капустой — попал в сказочный Эльдорадо! Клондайк несметных сокровищ! "Вот они закрома Родины: стеллажи, полки ломятся от изобилия товаров! Штаны упадут — все купить! Есть и то, и это! И даже то, что я никогда не видел, про что мне рассказывали на ушко, что такое бывает. Вместо Дунькиной радости — шоколад с миндалем и кешью, конфеты от Пьера Марколини, пастила Белевская, а на соседней полке: икра красная и черная, осетрина и балык! И чуть не валятся сверху на голову, сервелат и пастрома. Все дают потрогать руками, рассмотреть этикетки, а у меня всего пять рублей и десяток, другой минут, пока не указали на дверь. Ну что делать?! Не уходить же с покусанными губами и везти деньги обратно. Еще есть время! Правда, мои глаза печальные! Они скользят, трезвые и скучные! И я замечаю, что это уже не подружки моей жены сидят за столом, не соратницы по работе, а товарищи коммунисты, которые хотят всеобщей справедливости и равенства. Они свято верят: мир устроен несправедливо, что все надо отобрать у богатых и поделить среди бедных! Но не звучит главный лозунг: «Пролетарии всех стран объединяйтесь!», тут каждая, сама за себя! И начинается основное действие, главный спектакль торжества. Кто во что горазд! Мы это можем! Таланты на показ! Одна милая чудачка, с русой косой, сметая бутылки и наступая в салаты, отплясывает на столе, так, что видно не только ее колготки до пупа и цвет трусов отчаянной девицы, но и насколько они слезли, с ее аппетитной пятой точки. "А точка я вам скажу!.. Но что щеки раздувать! Я вас умоляю! Сохраню лицо. А вот это конфуз!" Полненькая представительница среднего поколения, плотно, сзади прилипает телом, когда фотографирует и почти лежит на мне и я чувствую ее напряженную грудь, лучше, чем свою. Ее напор, как у Матросова, но возрастной ценз, мог устроить только если уж я совсем оказался на безрыбье. У-ф! Проехали, фотки сделаны. Только я облегченно вздохнул, как замечаю еще одну отчаянную, пожалуй действительно симпатичную представительницу этого закрытого торжества! Та что весь вечер пьет горькую с моей женой! Это она решительно снимает туфлю и смело поднимает носок так, что я обнаруживаю — у себя уже три ноги. И я усиленно думаю: «А точно я застегнул у себя все или мне кажется!" Хочется сказать: "Не трогайте меня за…» Но куда там рыпаться. Сиди ровно, дыши носом. С меня не убудет, а девчонкам кайф.
Вечер танцев в разгаре! Что я хочу? Ничего! Тогда слушайте песню, которую заказал поклонник, пожелавший остаться неизвестным, для своей жены. "Это я заказал? Только не это!" - думаешь я. "Ведь ей уже все равно!" Впрочем, кто бы меня спрашивал, когда отчаянное стадо рыжих кобылиц вышло на охоту. Музыка: то льется, то обрушивается как водопад, а громкости все равно не хватает. А я хоть и буйвол — но один. Меня рвут на части. Летают по ветру края вечерних платьев, оголяя женские ножки на выбор, рассыпаются строгие прически, исчезают ненужные заколки! И их макияж уже не их: он у меня на лице! А самая отчаянная и коварная, прижавшись в танце, незаметно забралась под рубашку! И что она делает с моей грудью?!.. То, что, собственно, я должен делать с ее. Какие у нее ласковые пальчики! Не мужчина, тот, кто не испытал это! Но надо не просто держаться, а продолжать танцевать, не показывая даже намеков, как меня откровенно и жестоко истязают в данный момент.
У-ффффф! Натружено стираю пот со лба и безуспешно пытаюсь застегивать оторванные пуговицы! Кривая улыбка у меня на лице. Я думаю, что это финал! Но я ошибся! Еще не начинался главный стриптиз — гвоздь этого праздника жизни! И сто из ста — в начале вечера — я бы не угадал: какая из этих скромниц, на что способна. Оказывается, вот она, самая застенчивая, что сошла с полотен Рафаэля, с истинным лицом мадонны! Как она посмотрела! Душа ушла и не вернулась. Это был, таки, выстрел из маузера, достойный красного маршала Ворошилова, произведенный его железной рукой не знающей промаха. И поразил в самое сердце! И как закровоточило в груди!
Под музыку, девушка забралась на дальнюю часть стола. Она была худенькая, но не набор костей! Напротив: стройная девица, которой непременно хочется продемонстрировать свои прекрасные части тела. И все хлопали, когда она, танцуя, стала стягивать с себя лишние вещи, очередной аксессуар. Полетели в траву: сумочка с деньгами, сиреневый джемпер, белая блузка. Туда же отправились плотная стальная юбка, стянутая с усилием, с ее извивающихся ног и округлостей таза! И только черные колготки, и черный бюстгальтер на белом не загорелом теле прикрывали великолепную наготу. Но каков отчаянный, бешеный, даже безумный блеск в глазах у отчаянной танцовщицы.
"Вот это да-ааа! - не выдержал напряжения мой внутренний голос. - Перестаньте сказать, я точно знаю: она прекрасна, без лишних объяснений! Просто потому, что молода! Просто первая леди!" А я воспалено гонял по ней, взад-вперед, свой взгляд! Глазел как туземец с глуповатой улыбкой! "Господи! Не делайте форшмак из моих нервов! Я уже на катушках! "Ой, кому-то будет сорез! Ой, бубновый туз!" И что за манера сидеть трезвым! А голос продолжал долбить по мозгам: "И что ты пялишься на эту молодую гойку! Придурок! Или ты забыл, сколько тебе лет и что у тебя есть жена?!"
"Ну! Всем молчать! Разговорились вражеские голоса! Заглохните! Будет развитие или нет?!" Публика отчаянно хлопает, ждет продолжения представления. "А я сделал хорошо грамотное лицо! Подбодрил ее взглядом!" Наконец, рывок, руки за спину, между лопаток! И решительно, летит на пол черным вороном, тугой бюстгальтер! Ничего не скажешь! Кокетка, искусительница! Белым снегом намело на уровне плечей! И мечутся на воздухе освобожденные прелести девушки. В такт с музыкой, качаются влево и вправо, прыгают вверх-вниз, поочередно и невпопад! Но разве это предел?! Неохотно изгибаясь, как змея всем телом, и особенно бедрами, она медленно, медленно, снимает черные колготки и пинком, отправляет их в публику, чем вызывает бурю восторга. Только белые плавки остаются неприступным бастионом. Увы! "Прекрасное далеко!" Бастилия не сдается! Это было бы перебором, даже для такого вечера!
Вы не верили, а я говорил вначале: "Бедные мужчины, кто их пожалеет?!" Чтоб мне так легко умереть, как это чистая правда. Граждане читающие — не вру! Выживший в ядерной катастрофе, чувствует мир иначе, чем просто живущий! Я был немножко не того! Чеканутый! По Высоцкому "Тот же лес, тот же воздух и та же вода…" а ведь все уже по другому!
И вот я, явная находка для дурдома: руки дрожат, колени слабы, взгляд потухший. А еще везти этот полк! "Симпатичные "мадамы" и не очень! И конечно молоденькие фифы! Кто не может, держись по забору и идите с ним к машине!" Крупная неприятность для моей ласточки, она никогда не видела такого монгольского нашествия. Чтобы вы знали, в автомобиле есть один хозяин, и это тогда был даже не сам я! Я пытался усадить девять человек вместо пяти, и еще радовался, что их так мало. Главное, что у меня открывались окна. Нет не для того, о чем вы подумали. Чтобы они могли на ходу высовывать ноги и демонстрировать их всему миру! Шоб я вас так забыл, как помню! Оставьте ваши глупости! Поехали уж! Поехали!
А ты крепче за баранку держись шофер!