– Не понимаю тебя.
– Подумайте получше. – Дэвид слегка улыбался, но в его улыбке не было веселья.
Хеннес сказал:
– Работать на марсианской ферме нелегко.
– Я привык к нелегкой работе.
Тот взглянул на крепкую фигуру Дэвида.
– Может, ты прав. Ладно, мы тебя будем кормить, дадим три смены одежды и пару сапог. Пятьдесят долларов за первый год, выплата в конце года. Если весь год не проработаешь, никакой оплаты.
– Согласен. А что за работа?
– Единственная, на какую ты способен. Будешь помощником в столовой. Если научишься, сможешь продвинуться; если нет, там и проведешь весь год.
– Договорились. А как насчет Бигмена?
Бигмен, переводивший взгляд с одного на другого, пронзительно воскликнул:
– Нет, сэр, я на этого набитого песком мешка не работаю. И вам не советую.
Дэвид через плечо бросил:
– А небольшая работа в обмен на документы?
– Ну, разве что с месяц, – сказал Бигмен.
– Он твой друг? – спросил Хеннес.
Дэвид кивнул.
– Да, я без него не поеду.
– Беру его тоже. Один месяц, и пусть он держит рот закрытым. Никакой платы, только документы. Пошли отсюда. Мой пескоход снаружи.
Впятером они вышли, Бигмен и Дэвид шли сзади.
– Я у тебя в долгу, приятель, – сказал Бигмен. – Получи, когда захочешь.
Пескоход был открытым, но Дэвид видел щели по боками, куда вставлялись панели, и тогда машина служила бы укрытием перед песчаными бурями Марса. Колеса широкие, чтобы не тонуть в песке. Стекла минимум, да и то сливается с металлом, как будто они родились вместе.
Улицы полны народу, но никто не обращал внимания на самое обычное зрелище – пескоход с фермерами.
Хеннес сказал:
– Мы сядем впереди. Ты с твоим другом садитесь сзади, землянин.
Говоря это, он сел на сидение водителя. Приборы управления располагались на переднем щите, наверху – ветровое стекло. Гризволд сел справа от Хеннеса.
Бигмен сел сзади. Дэвид последовал за ним. Кто-то стоял за ним. Дэвид уже полуобернулся, когда Бигмен неожиданно воскликнул: «Сзади!»
У дверцы стоял второй спутник Хеннеса, с бледным бородатым лицом. Дэвид двинулся быстро, но было уже поздно.
Последнее, что он увидел, был блеск оружия в руке этого человека, потом послышался какой-то мягкий звук. Чувства боли не было, далекий голос произнес: «Хорошо, Зукис. Садись сзади и присматривай за ними». Голос, казалось, доносился, с конца длинного туннеля. Потом какое-то движение и абсолютная пустота.
4. Чужая жизнь
Рваные полосы света проплывали мимо. Дэвид Старр ощутил сильное покалывание во всем теле и давление на спине. Последнее объяснялось тем, что он лежал лицом вверх на жестком матраце. А покалывание, как он знал, последствия станнера, оружия, которое парализовало нервные окончания у основания мозга.
Прежде чем полосы света приобрели смысл, прежде чем он полностью осознал себя, Дэвид почувствовал, что его трясут за плечи и шлепают по щекам. Свет устремился в его открытые глаза, и он поднял ноющую руку, чтобы предотвратить следующий шлепок.
Это был Бигмен, его маленькое кроличье лицо с круглым курносым носом придвинулось совсем близко. Он сказал:
– Клянусь Ганимедом, я уже думал, что тебя прикончили.
Дэвид приподнялся на болящем локте.
– Я так себя чувствую, будто это почти правда. Где мы?
– В фермерской тюрьме. Бесполезно пытаться выбраться: двери закрыты, окна зарешечены. – Голос его звучал угнетенно.
Дэвид пощупал под рукой. Бластера не было. Естественно! Этого он ожидал. Он спросил:
– Тебе тоже досталось станнера, Бигмен?
Бигмен покачал головой.
– Зукис уложил меня рукоятью пистолета. – Он с осторожным отвращением потрогал голову. Потом выпалил: – Но я перед этим чуть не сломал ему руку.
За дверью послышались шаги. Дэвид сел. Вошел Хеннес, с ним пожилой человек с вытянутым усталым лицом, бледно-голубыми глазами под густыми седыми бровями, которые, казалось, постоянно морщились. На нем был городской костюм, вполне земного типа. Даже марсианских сапог на нем не было.
Хеннес вначале заговорил с Бигменом.
– Убирайся в столовую, и в первый же раз, как выйдешь без разрешения, будешь разорван надвое.
Бигмен скорчил рожу, махнул Дэвиду – «Пока, землянин» – и вышел с топотом.
Хеннес посмотрел ему вслед и закрыл за ним дверь. Потом повернулся к человеку с седыми бровями.
– Это он, мистер Макиан. Называет себя Вильямсом.
– Вы рисковали, Хеннес. Если бы он умер, вместе с ним исчезла бы ценная нить.
Хеннес пожал плечами.
– Он был вооружен. Мы не могли иначе. Во всяком случае он перед вами, сэр.
Дэвид подумал, что они говорят о нем так, будто его здесь нет или он неодушевленная часть кровати.
Макиан повернулся к нему, взгляд его был жестким.
– Я владелец этого ранчо. Свыше ста миль в любом направлении – все это Макиан. Я указываю, кого освободить, а кого заключить в тюрьму. Я говорю, кто работает, а кто голодает, даже кто живет и кто умирает. Ты меня понял?
– Да, – ответил Дэвид.
– Тогда отвечай откровенно, и тебе нечего бояться. Но если попытаешься что-нибудь скрыть, мы все равно узнаем. И тогда придется тебя убить. Ты по-прежнему меня понимаешь?
– Понимаю.
– Тебя зовут Вильямс?
– Таково мое имя на Марсе.
– Ладно. Что ты знаешь о пищевых отравлениях?
Дэвид спустил ноги с кровати. Он сказал:
– Моя сестра умерла, она днем решила подкрепиться хлебом с джемом. Ей было всего двенадцать лет, и она лежала мертвая, а на губах джем. Мы вызвали врача. Он сказал, что это пищевое отравление, и велел ничего не есть в доме, пока не вернется со специальными инструментами. Но он так и не вернулся.
Вместо него пришли другие. Пришел большой начальник. Вокруг него сыщики. Он велел нам описать все происшедшее. И сказал: «Это сердечный приступ». Мы сказали, что это нелепо: у сестры было здоровое сердце, но он нас не слушал. Сказал, что если будем распространять глупые сплетни о пищевом отравлении, у нас будут неприятности. И забрал с собой банку джема. Даже рассердился на нас за то, что мы вытерли джем с губ сестры.
Я попытался связаться с врачом, но сестра говорила, что его нет. Я ворвался в его кабинет, он был там, но сказал, что его диагноз неверен. Он, похоже, боялся разговаривать со мной. Я пошел в полицию, но там меня не стали слушать.
Джем из банки, которую забрал тот человек, был единственным, чего в этот день не ели остальные. Банку только что открыли, ее привезли с Марса. Мы люди старомодные и предпочитаем обычную пищу. Джем был единственным марсианским продуктом в доме. Я пытался в газетах выяснить, были ли еще случаи пищевого отравления. Все это казалось мне очень подозрительным. Я даже поехал в Интернациональный Город. Ушел с работы и решил так или иначе выяснить, кто убил мою сестру, кто за это отвечает. Но всюду я натыкался на стену, а потом появились полицейские с ордером на мой арест.
Я почти ожидал этого и опередил их на шаг. Сюда, на Марс, я явился по двум причинам. Во-первых, это единственная возможность не попасть в тюрьму (хотя сейчас мне так уже не кажется), во-вторых, потому что кое-что (к) я все-таки узнал. В ресторанах Интернационального Города было несколько случаев подозрительных смертей, и во всех случаях подавали марсианские деликатесы. Поэтому я решил, что найду ответ на Марсе.
Макиан тер пальцем подбородок. Он сказал:
– Рассказ правдоподобный. Как вы считаете, Хеннес?
– Нужно взять у него имена и даты и все проверить. Мы ведь не знаем, кто он на самом деле.
Ответ Макиана звучал почти жалобно.
– Вы ведь понимаете, что мы не можем этого сделать. Я не хочу никакого распространения слухов. Это уничтожит весь Синдикат. – Он повернулся к Дэвиду. – С тобой поговорит Бенсон, наш агроном. – Потом снова к Хеннесу. – Оставайтесь здесь до прихода Бенсона.
Примерно через полчаса пришел Бенсон. Все это время Дэвид лежал на кровати, не обращая никакого внимания на Хеннеса, тот отвечал ему тем же.