- Так почему же ты был там? Девочка?
- Ох, да ладно тебе! - отмахивался Тони. Он не хотел заводить разговор о Джессике.
- Не беспокойся насчет слухов. Они всегда затихают рано или поздно. Так или иначе, у тебя неприятности. - Голдштайн внимательно смотрела на Тони стальными глазами. - Есть еще кое-что, о чем бы я хотела поговорить. Человек в бинтах, Гилвер. Он опасен.
- Это действительно так?
- Я видела его тень, и не думаю, что он - человек.
- Даже если это правда, я не возражаю. Как партнер, сейчас он лучший. - Тони задался вопросом, была ли у старушки какая-нибудь выпивка и поделилась ли бы она ей. - О более важном, о моих следующих пистолетах…
- Тьфу! - Голдштайн раздражительно взмахнула руками. - Ты утомил! Почему я должна делать пистолеты для черствого парня, который теряет плод моего пота и крови и рвется в огонь?
- Ты разбиваешь мне сердце.
- Ты напрашиваешься на это. А теперь позволь мне продолжить работать. - Голдштайн вставила монокль в глаз и вернулась к своему столу.
Такое резкое выдворение заинтриговало Тони.
- Над чем ты работаешь, бабуль?
- Ни над чем для черствых людей. Иди, убирайся поскорее.
Тони смертельно хотел узнать, что находится под тканью, но он понимал, что от Голдштайн добиться ничего нельзя.
- Ну ладно. Так или иначе, ты мне расскажешь. Я зайду позже. Береги себя.
В тишине Голдштайн погрузилась в работу. Никто не почувствовал надвигающейся беды.
Крик, отразившийся эхом через город, отличался от обычных.
Тони направлялся к одному из своих обычных прибежишь в надежде уговорить бармена пересмотреть лимит его счета, когда он услышал взрыв. Над конторой, находившейся позади него на несколько кварталов, взвилось пламя.
Почему-то он знал: это - магазин Голдштайн.
Тони бежал назад на полной скорости. Зеваки были уже на месте. Он грубо прокладывал путь сквозь беспорядки.
-Убирайтесь с дороги! Дайте пройти! - Тони разбрасывал любопытных в стороны, поскольку толпа не собиралась расступаться. К тому времени, когда он расчистил сборище, было уже слишком поздно. Здание полностью было охвачено огнем.
- Старушка…
Тони сжал кулаки, он не был готов проявить эмоции на людях.
Табличка упала на землю прямо перед ним. Это был обычный прямоугольник с надписью «Магазин Голдштайн».
Тони осмотрелся. Он не мог просто стоять и ничего не делать.
В поле зрения попал извивающийся пожарный рукав. Кто-то пытался им воспользоваться, но не смог взять контроль, теперь шланг вертелся и разбрызгивал воду повсюду. Тони кинулся к нему и попытался управиться. Он окатил себя водой. «Думаю, я испорчу еще один плащ».
Насквозь промокший, Тони бросился в здание. Толпа одобрительно кричала, приняв его красный плащ за куртку пожарного. Он рванул вверх по пылающей лестнице.
- Держись, старушка! Ты не можешь умереть, пока не оплатишь мне новый плащ!
- Бабуль! Ты еще жива?
Тони ворвался через черные остатки двери. К его удивлению, Голдштайн сидела за ее верстаком, будто не происходило ничего особого. В ее левом глазу был монокль, она протирала тканью свое творение.
- Чем ты занята? Все горит!
- Огонь – ничто, из-за него не следует прекращать работу. Вы, молодой человек, так пугливы. - Голдштайн подняла голову, чтобы взглянуть на Тони. Он никогда еще не видел ее настолько серьезной. - Ты как раз вовремя. Ты должен завершить их.
- Какое место в слове «огонь» ты не поняла?
- Все в порядке. Подойди, Тони.
- Старушка!
- Ты не слышал, что я сказала? Подойди, Тони. - тон ее голоса заставил Тони подчиниться. Он шел словно околдованный.
- Славно. Ты хороший мальчик.
Пламя окружило их горячим кольцом. Оно медленно подползало к столу Голдштайн. Тони знал, что, если в ближайшее время они не уберутся отсюда, умрут от нехватки кислорода раньше, чем сгорят.
Но успокаивающий голос Нелл подавлял его инстинкты:
- Закончи их. Собственными руками.
Тони только догадывался о том, что перед ним. Это была вещь, над которой Голдштайн работала ранее, все еще завернута в красную ткань.
- Что это?
- Сними ткань и увидишь сам, Тони.
- Хорошо. - Тони повиновался.
Материя скрывала два куска железа, один эбеновый, один цвета слоновой кости. Они отбрасывали блики от света огня.
- Это твои пистолеты. Сделаны только для тебя, Тони Редгрэйв. Ни у кого больше в целом мире нет ничего подобного этой паре.
Внешне пистолеты были одинаковы, за исключением поблескивающего металла. Тони взял один из них, совершенно забыв об огне.
- Мои пистолеты?
Оружие было невероятно тяжелым. Надпись протянулась по гладкой поверхности: «изделее 45 калибрового художника – для Тони Редгрэйва».
Голдштайн наблюдала, как Тони изучал оружие с материнской нежностью.
- Ты понимаешь, Тони? Это твои дети; они созданы только для тебя.
- Старушка… - Тони хлопал глазами, глядя в одну точку. Затем он отвернулся от Голдштайн, чтобы скрыть набегающие на глаза слезы.
- Это мое лучшее творение. Мой шедевр. На них старая эмблема.
- Написано с ошибкой, - подметил он по привычке.
Голдштайн положила руки на опустившиеся плечи Тони.
- Ты должен закончить их, Тони. Как только ты соберешь их, они действительно будут твоими. - Она переложила каждую деталь с подноса на стол в ряд, как обсидиановые драгоценности. - Ты ведь разбираешь оружие, чтобы почистить, верно? Суть в том же. Просто сделай обратное.
- Ладно. Я понял.
Поднос был практически невесом. Сборка пистолета заставила его пробудиться, словно впервые за все время. Он плавно двигал детали по своим местам, восхищаясь мастерством выполнения каждый момент работы. Девственное входное отверстие, незапятнанное пороховой сажей; непоношенная изумительная рукоять; гладко входящий патрон – каждый элемент казался идеальным.
Оружие приобрело форму в руках Тони. Он был в трансе и позабыл обо всем, о Голдштайн, о магазине, об оранжевом пламени, танцующем вокруг них.
Он взял пистолет с рукоятью, изготовленной для правой руки; он был создан для стрельбы со скоростью мысли. Предохранительная скоба была выполнена тщательно и аккуратно, чтобы гарантировать, что не будет помехи при быстром движении. Прицел был сглажен, чтобы уменьшить вес. Механизм быстрого спуска позволял перезаряжать патроны налету. Оружие было создано, чтобы развязать бурю пуль.
Другой пистолет немного отличался. Рукоять была для левой руки. Упор сделан скорее на мощность, чем на скорость. Ствол был более тонким, чем у близнеца, разработан для точной стрельбы. Он был идеальным дополнением.
Наконец, Тони закончил. Пистолеты были громоздкими и казались неловкими, но имели своеобразное изящество. Они словно составляли единое целое с его руками.
- Теперь эти дети действительно твои. Эта работа стоила того.
- Бабуля?
Голдштайн опиралась за край стола и тяжело дышала из-за дыма.
- Я, должно быть, слишком стара. Я ощущаю такую слабость.
Тони понял в чем дело, но было уже поздно. Нелл упала на пол.
- Эй! Бабуль!
Тони вернулся к реальности. Он подхватил Голдштайн на руки. И тогда он увидел глубокую рану на ее спине. Вся левая сторона была в крови. Теперь он понял, что она уже не выживет; чудом было то, сколько она продержалась до тех пор, пока он собирал оружие.
- Здесь немного жарко, - шептала Голдштайн. Ее глаза были закрыты. Двое стояли в центре бушующего пожара. В голове Тони промелькнула мысль, что это место будет их крематорием.
- Открой глаза! Ответь мне! Скажи хоть что-нибудь! - Тони неистово тряс Нелл. Ее тело становилось холодней, и она дышала с трудом.
- Ты не можешь откинуться прямо так! У нас с тобой еще столько дел!