А вооружённая колона… Она очень далеко? Я успею уйти в лес и спрятаться? С волками жить буду…
– Даже при перестрелке – твоя девка мешать будет, – морщится Хасан. – Мне не по кайфу её визги слушать, отстреливаясь. Её увезти надо.
– Я согласна с ним, – клянусь, никогда не думала, что с этим гадом соглашусь. – Я кричу громко. Отвлекать буду, мешать… Лучше мне тихонько где-то посидеть и…
– Не лезь, – осекает меня Дикий. – Сколько их? Дай мне все данные.
Дикий намеренно брата уводит, чтобы я не слышала. А после… Раздаётся щелчок. Ещё один.
Я бросаюсь к двери, хотя уже понимаю – она заперта. Камиль просто запер меня!
Когда есть опасность… Когда могут…
Я дёргаю ручку, плечом давлю. Но не поддаётся. Я действительно заперта.
– Камиль! – ору я так, чтобы даже отъехавшие полицейские услышали. – Вернись! Не смей меня тут бросать! Я тебя грохну! Дикий!
Я истерично кричу, но это не помогает. Никто не возвращается за мной. Бросают тут.
Нет!
– Он не мог меня бросить, да?! Не мог!
Щенок лишь уши поднимает, прислушивается к звукам. А я убеждаю себя, что не может мне ничего грозить.
Если Дикий хотел меня бросить, то зачем запирал? Мог просто восвояси отпустить, если я обуза.
Нет. Нет, он так сделал, чтобы я не мешалась. Точно. Но…
Он не имел права! Он не может так со мной поступать. Я его сама грохну, когда мужчина вернётся.
Он же… Он вернётся, правда? И с ним ничего не случится. Он не может… Просто не может…
– Блядь!
Я вскрикиваю, заваливаясь на пол. Грохот раздаётся такой, что у меня барабанные перепонки вибрировать начинают. Больно, звенит в ушах.
Я зажимаю их ладонями, но лучше не становится. Только паника разрастается. Царапает душу, когда гул усиливается.
Взрыв. Ещё один. Стрельба протяжная.
Я прижимаю к себе колени, старая уменьшиться. Исчезнуть. С тоской смотрю на решётку за окном.
Я бы со второго этажа выпрыгнула, если бы могла. И в лес. Куда угодно. Я не могу этого слушать.
Слёзы брызгают из глаз. Меня разрывает от ужаса. Фантазия рисует худшее, что могло случиться.
Меня колотит и ломает, нервы вокруг шеи стягиваются. Агония словно усиливается с каждым выстрелом.
В щиколотку упирается влажный нос. Я притягиваю к себе щенка, в его шёрстке прячу всхлипы.
Пожалуйста, пусть всё это закончится. Боже, молю. Пусть будет тишина. И Дикий в порядке.
Выстрелы словно приближаются. Громче звучит. Совсем рядом. И сильные такие!
Взрывы… Словно кто-то… Не бомбу, но… Гранату?! Там гранату бросили?!
Волна по дому проходит, меня покачивает в такт. Я задыхаюсь и скулю от страха.
А потом… Потом всё резко прекращается. Замолкает так же резко, как и началось.
И эта тишина пугает ещё сильнее. Лезвием в сердце вонзается, глубоко. Я даже всхлипывать перестаю, ни на что сил не остаётся.
Мне кажется, проходит вечность. Тягучая ненавистная вечность. И каждая секунда убивает меня всё сильнее.
Я молюсь за Дикого. И тут же его проклинаю. Но больше всего мечтаю, чтобы он сейчас дверь открыл. Сказал, что всё закончилось.
Слыша шорох – я пытаюсь отползти подальше. Спрятаться. Хоть под кроватью, хоть тумбой притвориться.
Но этого не нужно.
На пороге – Демидов. Мой Демидов.
Камиль!
Потрёпанный, уставший. Пальцы подрагивают. Словно мысленно он всё ещё сжимает пистолет.
Найт вырывается. Уносится куда-то, будто мчит с опозданием на битву. А Дикий дверь захлопывает за ним. Ладонью по лицу проводит.
Я подскакиваю. Пружиню от страха и злости. Вместо вопросов – вырывается только крик.
– Ты!
Я бросаюсь на него. Пользуюсь эффектом неожиданности, бью кулачками мужчину по груди.
– Ненавижу! – выплёвываю ему в лицо. – Ты меня запер и бросил! Я испугалась, а ты… Бросил! Ублюдок!
Меня буквально разрывает от злости. Она до краёв заполняет.