– Камиль, прошу…
Голос надрывается, у меня вот-вот истерика начнётся. Мне кажется, что это и правда конец.
Но в самую последнюю секунду Дикий останавливается. Перед самим выходом. Вижу, как натягивается пиджак на его спине. Он напрягается. Злится. В ярости.
Но мне плевать. Самое главное, что остановился. Значит... Господи, есть шанс?
– Выйди, – рявкает ублюдку, который только и ждёт, чтобы ко мне свои грязные руки протянуть.
– Дикий, ты ж сказал…
Похититель растеряно на Камиля смотрит, после на меня. Не понимает, что происходит.
– Съебись, пока на своих ходить можешь.
Рявкает зло, мужик дёргается назад, снова на меня взгляд бросает. Но ослушаться не рискует. Камиль и правда ноги сломает.
В прошлый раз он ублюдка, который меня изнасиловать пытался, собакам заживо скормил. Так что сломать ноги для Дикого - плёвое дело.
Я громко сглатываю. Мы одни остаёмся. От страха даже поджилки дрожат.
– Ну, ты сказать что-то хотела или просто имя моё на языке перекатывала?
В его тоне столько ярости и сарказма. Я понимаю, что у меня лишь один шанс. Времени нет. Он не в настроении играть. Больше не позволит.
– Камиль, прошу, забери меня…
Взмолившись, подаюсь вперёд.
– На кой хер ты мне сдалась? – наотмашь бьёт. Словами ранит без прикосновений.
– Мне казалось что…
– Ключевое слово "казалось". Мы выяснили, что никакой ценности ты не несёшь. Буйному больше играть нравится в войнушки. Но реально платить за тебя он не собирается. Поиграли и хорош, малая. Свою судьбу сама определила. Будешь умело задом подмахивать, и лет через пять тебя, может, и отпустят.
Бред какой. Он не может на самом деле этого говорить. Просто не может!
– Забудь о Буйном. Давай договор заключим? Я на всё согласна. Правда. Больше никаких хитростей. Твоя буду.
Дикий скалится, мне назад, хочется отпрыгнуть. Потому что в его взгляде вся моя судьба читается. Но лучшего выхода нет. Точнее его вообще нет. Одна надежда, что он согласится... Ещё раз поверит... А после... После я что-то придумаю. Смогу. У меня получится. Главное — выбраться.
– Думаешь, что тебе есть что мне предложить?
В его тоне насмешка. А я ещё один шаг вперёд делаю. Хочу сказать, что как только он меня заберёт, я на все его условия соглашусь. Главное — выбраться. А там...
Но всё идёт не по плану, ноги ватные от страха. Я цепляюсь ногой за что-то, что под сеном лежит. Равновесие не удерживаю. Больно приземляюсь на коленки прямо у самих ног Дикого.
– Решила сразу по высоким ставкам пройтись?
И только сейчас до меня доходит… Он решил, что я…
Бряцанье пряжки ремня по натянутым нервам бьёт. Поднимаю голову, Камиль меня взглядом пожирает. Заживо сжигает. Никакой пощады не будет. Только хард-кор.
Глава 2
Онемевшее тело покачивает, мышцы не слушаются. Я хочу вскочить. Закричать, что Дикий не всё так понял.
Я не буду сейчас… Ничего не буду! Ни сейчас, ни потом. Мне главное пообещать, но выполнять я не готова.
Разве Камилю самому этого хочется? Я ведь в земле испачканная, замёрзшая, заплаканная…
Та ещё соблазнительница.
Я на миллиметр приподнимаюсь, а после назад падаю. Больно коленями бьюсь, искры из глаз летят, а кожу обжигает.
Я рвано выдыхаю, когда понимаю, почему руки покалывает, словно я в костёр их засунула.
Пытаясь не упасть, я за единственную поддержку ухватилась. И теперь за бёдра мужчины держусь. В ладонь вонзаются его острые косые мышцы.
– Оперативно, – скалится Камиль. – Вот как надо было тебя прогибать? Пару часов с сутенёрами, и ты сразу шелковая.
– Я… Я лишь запнулась, – лепечу оторопело. – Случайно.
– Из машины тоже случайно сиганула?
Голос Камиля вибрирует от холодной ярости. Плетью по телу бьёт, заставляя содрогнуться. За это – мужчина отдельно спросит.
Я пытаюсь отстраниться, оказаться от зверя на безопасном расстоянии. Но Дикий сжимает мой подбородок.
Железной хваткой стискивает, аж в кости пульсировать начинает. Мужчина заставляет на него посмотреть.
Впивается взглядом в моё лицо. Его ухмылка шире становится. Любуется? Наслаждается?
Я на коленях, перед ним. Почти добровольно. Разбитая, испуганная. Всё, как Дикий хотел. Полностью в его власти.
– Заднюю врубать собралась? – хищно скалится. – Учти, это больше не канает. Мне нахрен не упало за тобой по борделям шляться. Либо начинаешь отрабатывать мою помощь, либо – на хуй чужой пойдёшь.