– Да-да, - закивала Люба.
– Вадим. Прикрой дверь.
Дверь гостиной тут же закрылась, отрезая от нас и красные разбросанные бинты, и Веру, и младших адвокатов-убийц.
И когда Люба щелкнула замками, а на пороге предстали соседи – им мирная картинка открылась. Пакеты с подарками на полу, нарядные мы, улыбающаяся Люба.
И я, наверное, как смерть бледная.
Покосилась на пистолет Нила, который он держит за спиной.
– Та-дам! - выкрикнул сосед – крупный, круглолицый, вечно навеселе дядя Коля. Выстрелила хлопушка, и нам под ноги посыпались глянцевые конфетти. – Девицы-красавицы, встречайте гостей, - он сделал шаг вперед.
И вот тут Люба должна была его остановить. Наболтать про отмену праздника.
Но сестра вдруг резко распахнула дверь шире и выдохнула:
– А мы уже заждались. Проходите.
Какого черта...
Соседи, пахнущие морозом и мандаринами шумно двинулись в холл, я бросила опасливый взгляд на Хаза.
Он сжал челюсть, чувственные губы превратились в тонкую линию, глаза совсем почернели – сейчас он здесь всех убьет.
Нет, этого нельзя допустить.
– Это мой, - порывисто шагнула к Хазу и тронула за руку, заложенную за спину. И на удивленные взгляды соседей добавила. – Это мой жених.
У Хаза от моей заявочки вытянулось лицо.
Покосился, но ничего не сказал.
Только взгляд полыхал: обещал расправу.
– Ох ё-ё-ёжки, - дядя Коля бестактно присвистнул. Его жена и дочь уставились на Нила, как на восьмое чудо света. Ведь он даже в этих простых брюках и водолазке выглядит, как звезда Голливуда, брутальный актер из какого-нибудь нашумевшего блокбастера.
Только это лицо ни разу не показывали по телику, даже когда этот мужчина гору трупов за собой оставлял.
– Надюха, ну даешь, ну артистка, - приговаривая, дядя Коля снял дубленку. – А вы чего в шубах, только приехали? Верка где?
Люба наигранным бодрым голосом начала что-то отвечать.
Хаз шевельнул рукой, которую я продолжала сжимать, и я подняла глаза.
– Пожалуйста, - взмолилась шепотом на его черный нечитаемый взгляд. – У этих людей есть маленький ребенок. Мальчик, всего два года. Люба ничего им не скажет, не трогайте их. Они… я их выгоню.
Нил ничего не ответил.
А я прижалась сильнее, словно смогу его удержать.
– Николай, - закончив раздеваться, дядя Коля шагнул к Хазу и протянул руку для знакомства. – Надька, отлепись ты от своего жениха, дай хоть поздороваюсь.
Боже...
Краткий миг, за который у меня внутри все перевернулось. А потом Хаз вдруг усмехнулся. Сунул пистолет за пояс брюк за спиной и протянул руку в ответ.
– Нил.
– Нил? Это как того, авторитета безбашенного, новости смотришь? Ну чисто терминатор бессмертный. Заговоренный. Сколько народу положил, психопат, а вот только поймали. Четыре года, мать твою, и так бы и не нашли ведь. Сам подставился. На похороны отца приехал. Монстр и с сердцем.
Сосед говорит, а я умираю от страха и смотрю в невозмутимое лицо моего "жениха", у него ни один мускул не дрогнул в продолжение этой смертоносной тирады, что вывалил дядя Коля прямо на Хаза.
– Слышал, - сухо отозвался Нил.
– Ну чего стоим, за стол тогда, там покалякаем, - дядя Коля в предвкушении потер красные от мороза руки и за плечи обнял жену и дочь. Без приглашения повел их в столовую. – Ух, так мы первые!
Хаз проводил соседей долгим тяжелым взглядом. Медленно развернулся к нам.
И залепил Любе такую пощечину в челюсть, что сестра рухнула ему на руки без чувств.
– Господи, - тихо ахнула. Но язык не повернулся умолять этого мужчину о милости снова, такие у него стеклянные стали глаза.
Хаз толкнул дверь гостиной и сбросил Любу в кресло, небрежно, словно мешок.