А Хаз все контролирует, и себя, и меня. Спокойно смотрит. Лишь уголки его полных губ едва заметно вздрагивают.
– Нил… - прошу его хрипло.
– Смирно сиди, - наклонился, якобы за соусницей, но губами мазнул по щеке. И марушки расползлись по телу. – Будь послушной, куколка. Я пока аванс беру. Будешь выделываться – всю плату сразу возьму.
И мне не нужно объяснять, как именно.
Мужчину не остановят гости.
Он при них меня возьмет, если захочет.
– Салат, - глазами нашла спасение. Потянулась к фарфоровой миске и схватилась за ложку.
Руки дрожат. Кое-как выложила в его пустую тарелку "Цезарь". И ойкнула, когда из пореза по пальцу потянулась тонкая струйка крови.
– Блин. Это осколком. Сейчас я...- взяла салфетку.
Но не успела промокнуть кровь, как Хазов перехватил меня за запястье и поднес мою руку ко рту.
– Давай я, - сказал он.
И его полные губы сомкнулись вокруг моего порезанного пальца.
На нас уставились ошалевшие гости.
Я и сама слова выдавить не смогла, лишь громко сглотнула, наблюдая за ним.
Хаз невозмутимо слизнул кровь.
Черным взглядом обвел притихших соседей.
– Что-то не так? – спросил хрипловато.
Всё не так, черт возьми.
Выдернула руку и начала обматывать палец салфеткой. Здесь, кроме меня, три женщины. И они глаз оторвать не могут от моего бесстыдного "жениха".
Мне восемнадцать с половиной. Нет опыта. Но я не слепая, вижу, какими глазами они смотрят на Нила.
Это неприкрытый интерес к мужчине.
– За родителей, Надя, - дядя Коля откашлялся и заскрипел стулом, поднимаясь. Утер пот со лба, взял бокал. – В этих ваших новомодных книжках говорят, что любовь живет три года. Но...
Едва дотерпела до конца его тоста, на стуле ерзала, как на раскаленной сковороде. Едва дядя Коля заткнулся и загремели бокалы – звякнула своим стаканом и отпила огромный шипучий глоток шампанского.
– Принесу еще посуду, - отчиталась и пулей вылетела в кухню.
Плеснула ледяную воду в лицо, склонилась над раковиной.
Приди в себя, приди в себя – потребовала мысленно.
И замерла, услышав за спиной неспешные, крадущиеся шаги.
Я знаю кто это, кожей чувствую.
Дыхание его слышу, сама дышу рвано.
Вздрогнула, когда на бедра тяжело легли мужские руки.
Сжали.
Сейчас он меня поцелует – поняла перед тем, как Хаз рывком развернул меня. И впечатал в себя.
Глава 15
– Нил…
Я только имя шепнуть успела перед тем, как мужчина вдавил свои губы в мои. Он не целовал – своё брал. Жестко и грубо, кусая и сминая, подчиняя себе.
Его горячее дыхание щиплет кожу, губы вибрируют из-за дикого натиска. Я не привыкла, чтобы так целовали. Жадно, всепоглощающа, ни капли не оставляя.
Мой парень мягко это делал, пятьдесят на пятьдесят делил, каждый из нас поцелуи отдавалася.
Хаз – сотню выжимает.
Не оставляет мне ни сопротивления, ни возможности самой ответить.
У него губы со вкусом табака и алкоголя.
Горькие и горячие.
– Поактивней, с*ка, будь, - зарычал между поцелуями, грубо сжал мои ягодицы ладонями. – Давай, куколка, убеди меня, что не зря на сделку согласился.
А я не знаю, что мне делать. Как – если мужчина сам всё берёт. Нагло, развязно, проводит языком по моим губам, я их распахиваю, позволяю внутрь скользнуть.
Задыхаюсь от напора, от жара, которым Нил легко делится. В груди что-то давит, ползет теплым облаком ниже. Между ног останавливается, пульсирует. Там, где так влажно от касаний мужчины.
Хаз давит на мои ягодицы, к себе тянет. Так, чтобы я уперлась в него полностью, почувствовала состояние мужчины. В живот упирается его возбуждение. Давит твердостью, я охаю от неожиданности. Хватаюсь за его руки, удержаться пытаюсь.
Под закрытыми веками огоньки вспыхнули.
Всё прожгли внутри.