После занятий вышла на улицу, в надежде оглядываясь по сторонам. Конечно, его нигде не было.
Обходной путь
После занятий Лада подошла к ларьку, где продавали шаурму. Спускались серые сумерки, весенний воздух будоражил, но на душе было муторно. Она могла ближе познакомиться с самим Войновым! Но струсила. Оставалось только есть себя поедом, но от этого ничего не менялось.
Павильон стоял через дорогу от универа и пользовался особой популярностью среди студентов. Было уже поздно, поэтому обычной несмолкающей стайки молодых и голодных, там не было. Только темноволосый невысокий парень ждал своей порции курицы с овощами, завернутыми в восточный блин. Лада сразу узнала его, это был Костя Иванов, друг Войнова. Она посмотрела по сторонам в слабой надежде увидеть Ярослава. Нет, его не было.
Костя скользнул по ней взглядом, опять повернулся к продавцу.
– Принесу я тебе завтра, что ты прям?
Смазливый таджик отрицательно мотал головой.
Костя повернулся к Ладе:
– У тебя есть двадцать рублей? Не хватает. Голодным остаюсь.
Лада пожала плечами. Покопалась в сумочке, достала мелочь.
– Ты спасла меня от голода. Хочешь, спасу тебя от одиночества, – подмигнул Иванов.
Лада пожала плечами. Войнова сегодня она упустила по собственной глупости, никак не могла себя простить. Что делать, идти домой и страдать, проклиная за упущенную возможность?
– Давай я тебя провожу?
– До остановки?
– Да, только не до ближней, а до следующей. Пойдем в обход, прогуляемся через парк.
Лада кивнула: почему нет?
В парке весна вступала в свои права, хотя под деревьями еще лежал серый снег. Воздух дикий, свежий прочищал голову от ненужных знаний, а душу переполняла беспричинная радость. Вот-вот наступит что-то важное, что перевернет жизнь, выхватит из рутины заезженных дней. На кого не нападало такое чувство в молодости, да еще и ранней весной?
Солнце уже садилось. Людей вокруг почти не было, все-таки холод не сдавался. Костя оказался интересным собеседником, много шутил, Лада искренне смеялась.
– И почему я тебя раньше никогда не встречал? – спросил парень с непонятным выражением глядя на Ладу.
Теплые карие глаза, открытая улыбка, на щеках следы от акне, но это временно. В общем-то, очень симпатичный и общительный этот друг Войнова.
– Может быть, раньше у тебя всегда при себе были деньги? – с улыбкой ответила Лада.
Костя не ответил на шутку.
– Знаешь, я играю в группе. Мы с ребятами по средам лабушим в клубе «3/12».
– Что делаете? Лабушите? – не поняла девушка.
– Играем… музыку.
Интересно, а Войнов тоже в группе? На чем он играет? У Лады даже дух захватило, едва она представила Ярослава за ударной установкой.
– Надеюсь, не рок? – прямо спросила она.
– Нет, но и не махровую попсу. Так, просто песенки, которые нам нравятся, в основном англоязычные. Хочешь прийти, послушать?
Лада смутилась. Она будет там где-то сидеть одна, пока Костя на сцене. Да и его самого она знает от силы полчаса. Как себя вести с ним дальше, что в такие места одевают в конце концов? Она уже была близка к тому, чтобы вежливо отказаться, но вспомнила дневное происшествие. Из-за своей зажатости и неуверенности она потеряла возможность ближе познакомиться с самим Ярославом. И будет теперь сожалеть об этом до конца своих дней. Отказаться еще и сейчас, чтобы преумножить свои страдания?
Костя остановился и ждал ее ответа. Ей даже показалось, что он нервничает. Хороший парень, умный, интересный. Просто он теряется на фоне своего легендарного друга, от которого млеет все женское население.
– Хорошо, я приду. Можно с собой взять подружку?
– Подружку? Как хочешь, – обрадовался Костя. – А завтра я тебя еще разок встречу после занятий и провожу до остановки. Должен же я тебе шаурму за сегодняшние двадцать рублей купить. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась она в ответ.
Ваше мнение в комментариях очень важно для автора!
Пробуждение (сейчас)
Проснулся Ярослав от злобствующего утреннего стояка и пробирающего холода. Состояние было такое, будто он бухал вчера по-черному. Но нет, насколько помнится, он был достаточно сдержан в излияниях, разве что последняя стопка самогона стала лишней. Ярослав огляделся: он лежал на кровати, застеленной постельным бельем в жуткий цветочек, абсолютно голый. Одеяла не было.