– Обстоятельств! – фыркнула Кэт.
– Яйца пожарить сможешь? – спросил Ярослав, не дожидаясь ответа, достал четыре яйца и сковородку.
Кэт встала, открыла холодильник, выудила оттуда сосиски, помидоры, зелень, сыр. Ярослав нарезал хлеб, вставил ломти в тостер, кинул одну сосиску кошке. Все это напоминало работу слаженной команды, члены которой понимали друг друга без слов.
Вскоре они молча позавтракали. Кэт смотрела в окно, хотя кроме неба и многоэтажек поблизости больше смотреть было не на что. Казалось, она решала какую-то сложную задачу. Ярослав без стеснения рассматривал ее. Он уже привык и к татушкам на лице, и к колечку в носу. Дреды по-прежнему вызывали в нем брезгливое отторжение, но что поделаешь? Почему чудовище напоминало ему Ладу? Ведь совсем не похожа, и ростом выше, и худее, а главное – по характеру совсем другой человек. Кэт – боец, готовый сражаться со всем миром, Лада – нежная, ласковая трусиха, сладкая девочка, трепетно цеплявшаяся за него. Однако, при всей своей зависимости от Ярослава, бывшая невеста сумела выкинуть такой фортель, после которого он предпочел забыть ее лицо и фамилию. Но теперь, спустя четыре года опять вспоминал каждый день. Словно пробило изоляцию, удачно державшуюся все это время, а теперь Ярослава то и дело шарахало током. И он знал почему, знал, что для него объединяло этих двух девушек. К Кэт он чувствовал то же самое, что и к Ладе.
В кафе
– Люблю клубничное, – облизнулась Майя, томно глядя на Ярослава.
Они были единственными посетителями в крошечной кафешке. Здесь горел теплый желтый свет, приятно пахло сладостями. Но в столь поздний час посетители предпочитали другие заведения. Симпатичная девушка в бордовом передничке принимала их заказ.
Лада сидела, опустив глаза. Ей казалось, что она видит себя со стороны: маленькая, невзрачная, рядом с яркой подругой, которая по-прежнему прет, как танк, и пытается закадрить Войнова. Ярослав улыбался, не выказывая особой заинтересованности, впрочем, никаких барьеров для игравшей страсть Майи, он тоже не ставил. С другой стороны, очень хорошо, что здесь была Майя, она хотя бы не молчала.
– Лада, а ты какое мороженое любишь?
Ярослав облокотился на стол, словно хотел быть к ней ближе хотя бы на несколько сантиметров. Большой, безупречный парень словно отнимал у нее воздух, дышать было трудно, говорить еще труднее. Но потрогать его все равно хотелось: эти бицепсы, обтянутые спортивной толстовкой, короткий ежик темно-русых волос, так, коснуться невзначай. Лада покраснела от своих мыслей.
– Я люблю томатное, – тихо сказала она.
– У нас такого нет, – встрепенулась девушка-официантка.
– Тогда просто крем-брюле, – сказала Лада.
Девушка перевела робкий взгляд на Ярослава:
– А вам?
– Мне бы мясо на кости, – мечтательно протянул он.
– Такого тоже нет, – упавшим голосом сказала девушка.
– Ну несите какие-нибудь пирожки с мясом. Такие есть?
Девушка кивнула и ретировалась от излишне требовательных клиентов.
– Разве бывает томатное мороженое? – спросила Майя, но продолжала не сводить глаз с парня.
– Мне папа рассказывал, что, когда он был маленьким, прямо рядом с их домом стоял киоск. В нем продавали мороженое. Причем, оно там было не всегда. Где-то к обеду туда привозили здоровенные железные тубы, в которых был сливочный пломбир. Продавщица выковыривала оттуда мороженое ложкой, накладывала в хрустящие вафельные стаканчики, процесс это был небыстрый. Выстраивалась огромная очередь. Мальчишкам приходилось ждать по часу, чтобы за 20 копеек купить лучшее на свете мороженое, – зачем-то начала рассказывать Лада.
Ярослав слушал ее, как завороженный.
– Так причем тут мороженое из томатов? – удивленно спросила Майя.
– Иногда местной детворе везло. Вместо железных туб привозили коробки, в них стояли бумажные стаканчики, сверху на стаканчиках была круглая этикетка с нарисованной помидоркой. Это мороженое стоило девять копеек, его не надо было накладывать, и очередь шла очень бойко.
– Оно было соленое? – спросил Ярослав.
– Нет, оно было кисло-сладкое, бывают же сладкие помидоры. Наверное, его делали из томатной пасты, ведь тогда не было пищевых химических добавок, по крайней мере, не в таком количестве.
Лада забыла о своем смущении, рассказы папы всегда ее увлекали, и теперь она с удовольствием пересказывала один из них.