Будь ее воля, девушка выкинула бы парня из-за руля и сама втопила на газ. Но с Войновым провернуть такое было невозможно. Он хладнокровно соблюдал все правила и, по мнению Лады, слишком медленно трогался после остановок перед светофорами.
– Это не чужой дядя, а его дед, и Сеня был об этом предупрежден вчера. Вы же утром по телефону разговаривали, все в порядке.
– Ты не понимаешь, у ребенка может быть травма психики, – не унималась «я же мать».
– Двадцать минут и мы на месте. Лучше скажи, что нарыла твоя подруга на нашего Павла-Аркадия.
Пока Ярослав спал, Лада уже определила, что ночного душителя, который огреб от Войнова по полной, звали Павел Кузечкин 1978 года рождения, кличка «Панок». Личность с тёмным прошлым, тремя сроками отсидки. В данный момент он числился сторожем на одной из автостоянок. Довольно удобно, чтобы по ночам проворачивать темные делишки; если умело уходить от видеокамер, то и алиби всегда обеспечено – ты на работе. Кузечкин выполнял всякие незаконные поручения, типа доставки запрещенного товара или запугивания граждан, но шлейфа убийств за ним не наблюдалось. Не исключено, что таковые имелись, только Панок хорошо шифровался.
– Кэт молчит, проверяет его контакты и связи, но пока ничего особенного не нарыла, – сказала Лада.
– Гениальная Славина ничего не нарыла, да еще с твоей ощутимой помощью? – удивился Ярослав, остановившись за машиной с горящими аварийками.
– Да, странно, она обычно довольно быстро выдает результат, – пожала плечами девушка.
Ярослав помолчал, потом осторожно спросил:
– А насколько ты ей вообще доверяешь?
– Ты что, она мне больше, чем сестра!
Лада сердито глянула на парня: и как он мог покусится на святое, на саму Кэт! Затем девушка кивнула на машину впереди:
– Почему ты не объезжаешь по встречке? Он здесь может стоять вечно.
Парень повернул к ней голову:
– Не знаю, вдруг там нас кто-то ждет и понесется в лоб? Сейчас какой-нибудь торопыга нас обгонит, а мы за ним паровозиком, – раскрыл свой «хитрый» план.
– А я думаю, почему ты так нетороплив! У вас паранойя, батенька, – заключила Лада.
– Можешь думать, что хочешь, но после сегодняшней ночи я готов верить во что угодно.
Ярослав действительно хвостиком поехал за Жигуленком, объезжавшим сломавшуюся машину по встречке.
– Да ты этого Павла Анатольевича по кличке «Аркадий» одной левой. Тебе ли кого боятся?
– Одно дело встретиться с врагом лицом к лицу, совсем другое – не знать откуда прилетит. А по поводу «одной левой», что-то подсказывает мне, что этот товарищ не специалист по профилю прямых атак на мужчин. Он профи исподтишка: пустить напряжение на металлическую ручку или на автомобиле кого подрезать, с моста скинуть ничего не подозревающего прохожего, на худой конец – придушить хрупкую девчонку. Подонок, короче.
Ярослав сжал зубы.
– Зачем же он полез на меня в сторожке, он не мог не знать, что ты рядом?
– Прости, Ладушка, но сломать тебе шею, для киллера дело двух секунд. Возможно, он хотел свалить на меня твое убийство. Или его так припёр заказчик, что нужно было покончить с тобой очень быстро. Думал, что успеет. Кто знает, что за идеи в его дремучей голове? Кому же ты так насолила, девочка моя?
– Девочка моя… – поддразнила Лада. – А раньше чудовищем называл.
Она попыталась разрядить атмосферу, видя, как тяжело дается Войнову этот разговор. Достаточно было посмотреть на побелевшие пальцы, которыми, он, кажется, хотел сломать руль. Ярослав сверкнул в ее сторону сине-стальным взглядом:
– Ты не чудовище, Лада, а чудо. Я очень боюсь тебя потерять. Самое страшное, что я вижу, что это довольно-таки несложно.
– Вот так, Слава, поживи в мире, когда есть за кого бояться, – без улыбки ответила Лада.
– Ты все еще меня не простила? – он отчужденно смотрел на дорогу. – И, как все, считаешь красавчиком, счастливчиком и баловнем судьбы?
– Нет, Слава, я не думаю, что ты баловень судьбы. Я хорошо помню, что ты потерял маму, которую любил. И про томатное мороженое помню.
Лада тоже больше не смотрела на него, говорила словно для себя:
– Когда я пришла мстить тебе, вовсе не рассчитывала на такой эффект.
– Какой эффект?
Она помедлила перед ответом:
– Что ты можешь влюбиться.
– Полюбить, – поправил он.
Наконец она подняла на него голубые ясные глаза:
– Я не думала, что ты вообще способен на такие чувства. Тем более, что я понравлюсь тебе такой. Иногда мне самой хотелось от себя убежать. А что касается красавчика… Да, я считаю, что ты красавчик.