Девочка Беркута
Часть 1
.– Я есть хочу, мам….
– Нечего есть, отстань! Иди отсюда. Иди, кому говорю! Не мешай!
Вспомнила утреннюю сцену на общей кухне моей коммунальной квартиры и стиснула зубы.
Почему бог дает таким как она детей? Для чего? Алкоголичка, для которой стакан и новый мужик дороже собственного ребенка. Опеки на нее нет!
Вот эти слова "хочу есть" так и крутились в голове, выжигая в душе словно лужицей кислоты шипящую дыру.
Мне было так жаль соседскую девчонку… Перед уходом я отдала ей свой бутерброд, единственное, что осталось из съестного в моем кособоком холодильнике "Сибирь". Вернее, как в моем – холодильнике, который остался мне "по наследству" вместе с покрытой плесенью каморкой в коммуналке самого убогого района города.
А ведь когда-то у меня было все: большая квартира, собственная просторная комната, уроки фортепиано, танцы, куча игрушек и… родители. Хоть после трагедии прошло целых десять лет, все равно стало больно от нахлынувших воспоминаний о светлом и таком беззаботном прошлом. Именно они согревали ночами в казенных стенах детского дома, куда меня определили сразу после похорон.
Единственная тетка, сетуя на плохое здоровье, не смогла оформить надо мной опеку, но тем не менее ей хватило сил и энергии обманным путем продать нашу квартиру. Чтобы купить в родной деревне дом своему сыну, а мне с барского плеча приобрела вот эту вонючую конуру. "Чтобы было куда пойти после выпуска из детского дома, от государства ведь не дождешься".
Да не пошла бы она сама!
Я согнула в кулаке одноразовую ложку, что кладут в бумажные стаканы кофе, и зло швырнула пластмасску на стол. Ненавижу! А впрочем, пусть подавятся. И она, и ее сынок.
В торговом центре сегодня было как никогда многолюдно: не за горами Новый год, люди, словно стайка муравьев, толпились в примерочных бутиков, продуктовых и магазинах элитного парфюма, выбирая подарки себе и своим близким. Обычная жизнь обычных людей, но для меня далекая, словно неизведанная галактика. Планов на новый год у меня никаких не было, как и денег. Абсолютный ноль. Единственная работа, куда меня взяли без образования и опыта – промоутер, но вчера меня оттуда благополучно поперли, не выплатив гонорар. Деньги, на которые я так рассчитывала. Копейки, да, но они помогли бы мне не протянуть ноги. А теперь сушите весла, господа.
Я всей душой ненавидела детский дом, и так как попала я туда достаточно поздно и будучи из хорошей сытой семьи, "сокамерники" устроили мне теплый прием. И шрам под ключицей – вечная метка моих "счастливых" лет жизни в Яме – так прозвали эту обитель зла воспитанники. Шакалы и те убежали бы поджав хвосты словно безродные дворняжки, попадись им на пути кто-то из выпускников нашей альма-матер.
Но был во всем этом ужасе один существенный плюс – пуленепробиваемая закалка. Ничто на свете не заставит меня теперь прослезиться, все свои слезы я оставила в Яме.
Бей. Беги. Не сдавайся – три всадника моего личного апокалипсиса. Три кита, на котором зиждется мое существование.
Я должна выжить. И мне очень нужны чертовы деньги, в противном случае уже завтра я слягу с пневмонией, потому что тряпичные кеды в минус пятнадцать – ну такое. Третью пневмонию мои бедные легкие могут не пережить.
Водя пальцем по треснувшему экрану видавшего виды смартфона, я набила одиннадцатизначный номер и поднесла трубку к уху.
– Здравствуйте, я по поводу работы, – схватила смятую ложку и на автомате попыталась ее распрямить. – Да, официанткой… Медицинская карта?... Нет, ее у меня нет, но я точно абсолютно…
В трубке раздались короткие гудки.
– Козел!
По двум другим номерам меня тоже тактично отшили.
Восемнадцать? Детский дом? Одиннадцать классов? Пфф.
Как будто детдомовец не человек! Как будто ему не надо есть три раза в день и содержать ноги в мало-мальском тепле. Но связываться с нами – сиротами – никто не хотел. Побаивались.
Я перевела взгляд на витрину обувного магазина: за стеклом на меня смотрели черные берцы с высокой шнуровкой. Точно моего размера. С искусственным, но наверняка таким теплым мехом…
Я представила, как они мягко обнимают мои ноги, как прекрасно под ними будет хрустеть городской снег…
А еще так маняще пахло свежей выпечкой из фудкорта, где я заняла столик, но не смогла заказать ничего, кроме растворимого кофе за пятьдесят девять рублей. Больше у меня не нашлось.
– Господи, да что же это за жизнь-то такая! – в сердцах прошипела я, снова давясь воспоминаниями из светлого детства.
Если бы тот урод не сбил моих родителей на пешеходном переходе, все сложилось бы совершенно по-другому! Сбил и скрылся, трус, будь он проклят. Кто это был до сих пор неизвестно, единственная информация – это была дорогая иномарка. Все.