— Сами знаете кто!
— И чем же гражданка Сухаркова вам не угодила?
— Не угодила!.. Всем угодила, а мне вот не угодила! — хмыкнула женщина.
И куда только делась ее задорная улыбка. Знал Стасов, как зацепить собеседника за живое.
— Кому всем?
— Да есть тут один… Или даже не один!..
— Так, может, он и пожаловался на вашу трубу?
— Кто? Матвей?!
— Это Матвею Сухаркова угодила? — спросил Павлов.
На ум пришла фамилия Тельников. Максим просмотрел список входящих звонков на телефон Сухарковой, один номер принадлежал Тельникову Матвею Ивановичу. А звонил он Сухарковой чуть ли не всю ночь. И вчера днем звонил, и сегодня с утра. Максим пробивал.
— Может, и угодила! — Женщина подозрительно покосилась на Стасова. Кажется, до нее кое-что стало доходить.
— На самом деле нельзя выбивать ковер на газовой трубе… — сказал Стасов. — Как вас звать-величать?
— Инна Степановна… Игольникова… Паспорт нести?
— Инна Степановна, ваша соседка интересует нас по другому делу. Исчезла Римма Дмитриевна.
— Исчезла?
— Как уехала позавчера, так до сих пор нет.
— Позавчера утром?
— Почему утром?
— Ну, если вечером ее не было… Утром слышала, как уезжала…
— А вечером не слышали?
— Нет, вечером тихо было.
— Ни жены, ни мужа не слышали?
— Ну, мужа-то я слышала.
— Позавчера? — глянув на забор, спросил Максим. Интересно, как Игольникова отличает на слух мужа от жены? Или не отличает?
— Нет, вчера. Утром. Ну и вечером приезжал. Сразу потом уехал.
— И больше не появлялся?
— Нет, как вчера уехал, так до сих пор тихо.
— Вы видели Сухаркова Илью Даниловича?
— Нет, слышала… Звук мотора его машины слышала. У Риммы бензин, работает тихо, а у Ильи дизель, не так тихо.
— Понятно.
— А я еще думаю, куда это Римма подевалась!
— А муж две ночи не ночевал.
— Ну да, тихо было… Может, ищет ее?… Может, она с Матвеем уехала?
— Да, вы говорили про Матвея, — напомнил Стасов. — Кто он такой?
— Говорила? — Игольникова покосилась на Егора, осуждая себя за излишнюю болтливость, а его — за любопытство.
— Почему Римма Дмитриевна могла с ним сбежать?
— Ну, может, и сбежала… Матвей тут рядом живет, я не знаю, дома он или нет, надо бы глянуть, посмотреть… Может, правда, сбежали!
— Любовь?
— Еще какая!.. Римка Матвея всю жизнь любила. А вышла за Илью. Мы с ним всю жизнь соседи, уж я-то знаю.
— Дом вроде бы новый.
— Илья сразу же строиться начал, как на Римке женился. Все для нее! Все ради нее! А денег не было! Фундамент лет десять заливал, все в старом доме жили. А потом вдруг деньги появились, так он за два года… А старый дом снесли!
— Детей у них, я так понял, нет.
— Так это Римка!.. Мало кто знает, а я, так уж и быть, скажу! — Игольникова понизила голос и движением ладони пригласила Максима подойти поближе, чтобы он лучше слышал. — Римка ведь аборт сделала! Чтобы от Ильи не рожать!
— Так, может, от Матвея и случилось?
— Да нет. Первое время Матвей в ее строну и не смотрел, Тонькой своей упивался. А чего так?… Римка баба видная, а Тонька… Ну ничего особенного!
— Сердцу не прикажешь.
— Ну, так сердце само потом захотело! Тонька медсестрой в больнице работает, как только на дежурство, так Римка к Матвею… Не скажу, что постоянно, каждый день, врать не буду. Это же знаете, как у сумасшедших, летом, зимой ничего, а весной обострение. А любовь — это, скажу я вам, сплошное сумасшествие!
— Улица у вас как-то непонятно называется, — усмехнулся Максим. — Кто такой Жужельников?
— Да, говорят, первый секретарь райкома комсомола. Ну, первый, в смысле по счету первый, с того момента, как комбинат строить начали.
— Устарело название, новое нужно. Товарищ Стасов у нас большой начальник, он может. Улица Санта-Барбары, как вам такое название?
— Да уж, Санта-Барбара у нас еще та! — просияла Игольникова.
— Вы говорите, Илья Сухарков искал свою жену, потому его и не было две ночи. А если у него любовница? Может, он у нее ночевал?
— У кого любовница? У Ильи?!
— А что, такого не может быть?
— Ну что вы, Илья на своей жене помешан! Все ей прощает!..
— А убить он ее мог?
— Убить? — задумалась Игольникова.
— Они когда-нибудь ссорились, ругались?
— Когда-нибудь? Да они дрались! Разнимать их бегали! Как будто нам делать больше нечего!
— И в последнее время тоже дрались?
— А что в последнее время… Ну да, в последнее время тише стало!.. — открыла вдруг для себя Инна Степановна.