— Я не знаю твою специальность, но мне кажется, что и в ней есть романтика, а ты ее просто не увидела. Я думаю, что вообще вкус, цвет и запах жизни зависят от нас самих.
— Ну это ты хватила! По-твоему, белое может мне казаться черным, а Эрле зеленым?
— Вот именно! Но кроме наших представлений, есть объективные свойства предметов, и весь вопрос только в том, кто правильнее их видит. Вот, например, Эрле видел семейную жизнь в образе хомута, и что же? Он именно так и оформил свою. И теперь уже Эрле навсегда решил, что был прав... Жизнь вообще — сложная штука, и очень важно правильно на нее смотреть. Ой! Сколько гостей!—Ксения указала на массу среброкрылых бабочек, бившихся об оконное стекло.
Она распахнула окно, и бабочки устремились в комнату и заметались вокруг фонаря. С пруда доносилось восторженное урчание лягушек.
— Слышишь, как поют? Как хорошо им живется в тростниках! Никаких мыслей, никаких стремлений, кроме как поесть и размножиться. А раз так — никогда ни в чем не ошибаются. И в этом пруду у них есть все — никуда не надо ехать, нечего искать, знай только — разевай рот, глотай и пой! А мне не сидится на месте. Знаешь, на нашем курсе всего пять девушек, и четыре остались на лето в лаборатории. Будут рассматривать волоски и щетинки у насекомых... Разве это не лучше, чем скитаться по дебрям? А меня точно нечистая сила несет по свету! Вот так, как саранче хочется беспрерывно есть, так мне хочется все знать, все видеть, все испытать и все понять правильно!
— Да ты чудачка!— Елена Васильевна подошла к окну, и некоторое время они молча слушали лягушачий хор.
— Почему же все-таки Капитолина не может жить так, как хотя бы эти лягушки? Ну чем ей плохо? Ведь у нее все есть, кроме птичьего молока. А она выдумывает всякие глупости! Сколько раз я видела, она у конторы стоит и подслушивает... Даже за Эрле неудобно. Ну что ей нужно?
— Зачем ты так много говоришь о ней сегодня? Стоит ли она этого?
— Она-то не стоит, Ксана, а вот Эрле жалко. Он стал другим. Раньше с ним можно было и пошутить, и поговорить, а теперь он явно избегает разговоров. Это очень неприятно. Пойми, я с ним
встречаюсь каждый день, у нас общая работа, а тут... Точно я что-то нехорошее совершила...
— Сделай вид, что не замечаешь...
— И то стараюсь...
В первых числах июня Мутал Боваев прибыл в Булг-Айсту как и все аймачные председатели на расширенный пленум исполкома.
Ксения встретила его в ставке, где он, в ожидании заседания, разговаривал с товарищами.
— Ну как? Приготовились вы к борьбе с саранчой?
— Мы бороться не будем,— Мутал улыбнулся.
Ксения не поверила своим ушам.
— Озун вернулся. Кругом один скандал. Народ боится. На работу в степь никто не хочет идти.
— Но вы постановили на общем собрании бороться.
— Мало ли что... На собрании легко языком болтать. Если делать все, что язык болтает, с ума сойти можно...—Мутал откровенно посмотрел на Ксению, как на дурочку.
— Что? Собрание ничего не значит? Вы же говорили, что как бы трудно ни было, отряд вы создадите!
— Да мы бороться хотим. Подводы давно готовы. Рабочих тоже найдем, но вот вода...
— Что вода?
— Сам знаешь, кюкин, какой жар стоит на степи. Все худуги сухие остались. Где мал-мал на дне вода есть, богач забирает. За один день и бочку не наберешь.
— Ах так? То Озун мешает, то вода, то богач... А весной на собрании так красиво говорил: все дадим!
— Так я не подумал тогда,— председатель почесал лоб и сощурился.
— Не подумали... А когда подписывали постановление, думали? А знаете, сколько стоит переброска груза из Астрахани? Вы думаете, что это игрушки? Теперь вы за все заплатите из своего кармана! И вообще ответственность за срыв этой работы ляжет на вас!
Ксения свирипела. Она ненавидела Мутала в эту минуту как личного врага!
— Я по-понимаю...
— Нет! Вы еще не совсем понимаете! Оставить это дело я не могу. Пошли сию минуту к прокурору!— Она схватила его за рукав.
— Кюкин! Кюкин-Царцаха!—взмолился председатель.—Пожалуйста, не надо прокурора! Все будет! Выгоню народ, сколько надо. Воду достанем, хоть тресни! Только не надо скандал! Пожалуйста, не надо!
Ксения остановилась, с недоверием глядя на него.
— Все будет... Я сказал... Как-нибудь устроим.
— Через два дня пришлете в Булг-Айсту пять подвод для переброски груза на Шаргол.
— Пять!—ужаснулся Мутал,— Ой-вай! Две подводы, хорошо?
— Мутал! Мы не на базаре! Я жду два дня, а на третий иду к прокурору и... дам телеграмму в Астрахань, что председатель салькын-халуновско...