И все, что я могу делать в этот момент – задыхаться. От его близости. От нежности. От жара, мгновенно прилившего к промежности.
И не получается оттолкнуть, потому что даже сердце замирает.
Не могу контролировать это, потому что безумно хочу его прикосновений. Все эти три недели дико хотела. Вспоминала, и тело реагировало. Я пыталась справиться с этим безумием, но потом просто сдалась.
Босс прижимается носом к моей шее. По коже скользят приятные мурашки.
Неужели, я позволю ему это сделать? Пущу в себя?
– Подождите! Стойте! Остановитесь! – вырывается откуда-то из глубин подсознания.
Это неправильно! Так не должно быть!
Не хочу такого! Не хочу, чтобы попользовался и бросил. У него же свадьба…
Никита отступает. Оставляет прохладу на коже и зудящую пустоту внутри.
Оборачиваюсь, и он непонимающе смотрит на меня, потом мотает головой, будто стряхивая туман, и его взгляд проясняется
– Черт! Прости! Я не хотел. Понятия не имею, что на меня нашло.
Его слова, с одной стороны, позволяют расслабиться, с другой – приносят боль. Только так Никита может захотеть меня – когда на него «что-то нашло». Неприятно слышать такое от человека, чьего ребенка ты носишь под сердцем.
Мы оба часто дышим, а я, кажется, так и стою с задранным халатом, сверкая трусами.
– Вам лучше уйти… – мой голос едва слышно.
– Да, ты права, – быстро соглашается босс. – В понедельник жду тебя в офисе. Ты мне нужна.
Глава 18
Ангелина
И он уходит.
Никита Тимурович бросает на меня последний виноватый взгляд и покидает квартиру, оставляя одну.
Я и до этого момента чувствовала себя разбитой, но и понятия не имела, что может быть хуже.
Оседаю на табуретку, потому что ноги слабеют. Огромный букет теперь не радует глаз. Хочется вышвырнуть его. Нет. Сначала разодрать на части каждый цветочек. Точно так же, как Никита Тимурович дерет мою душу, беспощадно оставляя от нее лишь изодранные клочки.
И я понятия не имею, как теперь возвращаться на работу. А вернуться я обязана. Ради Васи и малыша. Их нужно на что-то содержать, и мне нужна эта должность. Такую зарплату больше нигде не найти, даже с моим дипломом. Да и кому я нужна в положении? Скорее всего, мою кандидатуру отметут сразу, а врать я не умею.
Не знаю, сколько еще сижу вот так, глядя в одну точку. Я даже не плачу. Слез нет. Наверное, стало бы легче, но я держу всю эту боль внутри, точно цепляюсь за нее, не желая выпускать.
Все же хорошо, что сестры сегодня нет дома.
Умываюсь перед сном и смотрю на себя в зеркало.
– Да кому ты нужна такая? – мотаю головой, разглядывая свое отражение. – Еще и с прицепом…
Ночью я не сплю. Пытаюсь гнать мысли и не думать, просто оградиться от всего и хотя бы отдохнуть. Но ничего не выходит. Лежу так, пока небо не становится светлым, и солнечные лучи не извещают о наступлении утра.
Я обещаю себе, что переживу все. Нет ничего такого, к чему человек не может привыкнуть, приспособиться.
Ставлю чайник, варю себе кашу. Пытаюсь инсценировать обычный выходной. Но не выходит. То и дело отвлекаюсь на мысли: где сейчас Никита Тимурович, чем он занят, что думает о вчерашнем и думает ли вообще?
Даже не знаю… может, лучше все-таки уволиться?
Просто порвать все?
Эти метания так и зудят в голове.
Когда телефон издает входящий сигнал, я вздрагиваю.
Страшно даже посмотреть, кто звонит. А вдруг босс?
Но это Даша. Она долго пыталась наладить отношения, но я не хотела разговаривать. Вот и сейчас не стану.
Перевожу телефон на беззвучный. Пусть себе звонит! Мне плевать! Мне правда все равно! Я просто хочу жить дальше…
Бывшая подруга еще какое-то время трезвонит, но после затихает. Ее сменяет моя сестра, сообщает, что хочет остаться у подружки еще на одну ночь, и я не возражаю. Честно говоря, и не хочется, чтобы Василиса сейчас была здесь. Мне легче переживать свое состояние в одиночку.