- Ладно, я пошел в душ. Любая из открытых спален – твоя. Закажи себе еды, потому что в доме нет ничего, - снова беру ноут и иду к лестнице. – Марин, в дом стоят камеры, учти это, когда будешь везде заглядывать.
- Иди на хуй, Олег Дмитриевич, - злится девушка, но я имею полное право на видеонаблюдение. В наше время нельзя доверять никому. Именно поэтому хочу Маринку спихнуть Лапе. Мне не нужно, чтобы о моих делах узнали конкуренты, или, не дай Бог – полиция.
- Это твоя прерогатива, - отвечаю, и иду в свою комнату. Она самая большая, с огромной джакузи, с душевой кабиной, больше похожей на космический корабль, с цветами и огромным панорамным окном. Эти окна – моя сексуальная фантазия. Хочу прижать голую телку к окну и отжарить хорошенечко на виду у всего города. Наверное, именно для удовлетворения такой фантазии я и купил эту квартиру. Но… баб к себе я не вожу. Марина первая. Но ее в моей фантазии нет.
Закрываю за собой дверь на ключ – не исключено, что Марина припрется, чтобы уговорить, а я не хочу портить и без того испорченное настроение. Раздеваясь на ходу, иду в душ, который принимаю почти полчаса. Вот что я люблю, так это постоять под расслабляющими струями воды, получая от нее поток энергии. Наверное, нужно организовать массажиста. И чтоб никаких баб.
После душа сушу волосы, как телка, завязываю хвостик, подумывая о брейдах. Надеваю самые обычные джинсы, самый обычный лонгслив, правда, как сказала консультант в магазине: « Он оттеняет ваши глаза». За это на получила жесткий секс, и глубокий минет. А я очередную зарубку.
Ровно через час выхожу в гостиную, где Марина распечатывает заказ.
- Приятного аппетита, - говорю, стараясь не вдыхать аромат еды. Жрать хочу дико. – Буду поздно. Отдыхай. Подумай о смене поясов.
- Спасибо за заботу, - наигранно елейным голоском говорит девушка. – Я лягу спать вовремя, папочка.
Меня коробит от ее слов и выражения лица. Накидываю куртку, машу ей и выхожу, злясь на себя. Эти отношения продлились полгода, и то вынуждено. Но за это время у меня было несколько «встреч» с другими женщинами. А до Марины у меня вообще отношений не было – так, перепихнулись разок, и… следующая.
Мне тридцать, пора бы в жизни что-то менять.
Так я думаю, пока еду в лифте. На паркинге, глядя на свою машину, и на три другие думаю: А нахуя? Меня все устраивает.
16
- В клуб? – спрашивает Иван, не поворачивая головы. Мы привыкли так работать: он впереди, я позади с ноутом или телефоном. Но мы любим поболтать, по крайней мере я.
- В клуб, - киваю. Нужно бы, для начала, заехать куда-то поесть, но я должен появиться как можно раньше, и уже потом заказать себе еду прям туда. – Как здесь все?
- Ну, - Иван понял, о чем я. Он мои уши и глаза. Ему открыт вход в мой офис, и пока меня не было, он исполнял роль одного из охранников, в то же время, слушая и присматривая за моими парнями. – В общем, как будто ничего такого, но я бы посоветовал присмотреться к Кириллу Степановичу, - говорит Иван. – Только его я замечал в контактах со странными не нашими людьми.
- Понял, - значит, Грех. Грехов Кирилл Степанович – отвечающий за несколько гостиничных комплексов и за девочек, что является одной из самых серьезных линий нашей работы. Но я не буду расспрашивать. Иван работал в одной из спецслужб, что научило его доверять инстинктам. – Как семья? Глеб заговорил?
- Ха, - водитель заметно бодреет. – Тарахтит так, что не остановишь. Светка с ним с ума сходит. Говорит, что Мишка таким не был, ну а Варька та и сейчас молчунья.
- Красивой девкой вырастет, - вспоминаю большеглазую девчонку. – Придется с ружьем у двери сидеть и ухажеров отстреливать или отстреливаться, - улыбаюсь, представляя картину.
- Уже приготовил, - Иван тоже улыбается. – А как штаты? Как Мария Сергеевна? – аккуратно спрашивает он, зная, какие сложные отношения у меня с мамой.
- Нормально, - пожимаю плечами. – Виделись пару раз. Мариной недовольна, говорит, что голддиггерша.
- Ну, не могу не согласиться с ней, - Ивану Марина тоже не нравится, но это впервые, когда он высказал свое мнение. – А чувствует себя как?
- Как рыба в воде. Абсолютно здорова, счастлива, в любовниках два пацана. Один из Доминиканы, второй толи кубинец, толи черный. Хрен его знает. Но, она счастлива, и то хорошо. Потому что, когда моей мамочке плохо, то плохо всем вокруг.