Хватаю предложенную помощь, вскакиваю, и, отойдя на приличное расстояние, принимаюсь вытирать лицо и платье. На салфетках остается мой макияж, слюна, и уничтоженная вера в людей. Губы предательски дрожат, и слезы готовы вот-вот политься потоком из глаз, но я беру себя в руки, хоть это стоит мне всех оставшихся сил. Не дам этому прекрасному уроду меня унизить окончательно.
- Выпьешь? – вдруг доносится у меня из-за спины. Вздрагиваю всем телом от неожиданности.
- Вы обещали, что отпустите… - начинаю я, но тут я слышу знакомый рингтон. Во всей этой херне, я забыла о своей сумочке, о маме, и о договоре отзваниваться каждый час.
Князь приподнимает брови, слыша мелодию. Наверное, он не мог себе представить, что у молодой девушки на звонке может стоять «Богемская рапсодия», с ее «Мама, я убил человека».
- Это мама, - вижу недовольный взгляд мужчины. – Если я не отвечу, то здесь через пятнадцать минут будет наряд полиции и спецназа.
- И кто у нас мама? – кивает на сумку мужчина, типа, разрешая мне ответь.
- Мама просто мама, - отвечаю и достаю телефон. – Алло! – говорю маме. –Ой, прости, затанцевалась.
- Алина, я уже собралась на поиски выезжать. А почему так тихо? – мама всегда что-то чувствует на уровне интуиции.
- Я в туалет вышла, потому и тише, - быстро ориентируюсь я. Князь тоже ориентируется, и открывает одно из окон. В комнату тут же врывается грохот техно. – А вот сейчас в зал.
- Ты долго еще? – кричит мама, думая, что я ее не слышу. Телефон у меня дешевенький, но микрофон в нем будь здоров.
- Нет! – тоже кричу я, стоя у окна. – Еще пара песен, и мы поедем домой.
- Катя с тобой? – вот же гены маминой бабушки срабатывают в саамы неподходящий момент. Мама словно чувствует, что все не так гладко, как я говорю.
- Ну конечно, - отвечаю, активно машу головой. – Приеду домой, позвоню или напишу.
- Кодовое слово помнишь? – говорит мама. Когда мне было четырнадцать, мы договорились о кодовых словах. Если все хорошо, и чтобы мама поняла, что это именно я написала сообщение, я пишу слово «жираф», а если все плохо, но у меня есть возможность написать – слово «бегемот». Это долгая история, почему именно эти слова, и я не люблю ее вспоминать – это гложет меня до сих пор.
- Помню, - улыбаюсь я и прощаюсь, пообещав позвонить через час.
- Ну, - слышу смешок мужчины. – Не думаю, что твоя подруга поедет с тобой.
- Ее право, - отвечаю, не поворачиваясь. – Вы обещали… - снова начинаю я, но он меня перебивает:
- Я думаю, что после того, как мой член побывал в твоем рту, ты можешь обращаться ко мне на «ты».
- Хорошо, - обреченно говорю, поворачиваясь к нему. – Ты обещал…
- Я помню, - он тяжело вздыхает. – Ладно, отпущу, хотя не хочется. Мне кажется, что твоя пизденка не менее хороша, чем твой рот, - я краснею, даже, кажется, иду пятнами. – Мне нравится твоя нежная кожа, - мужчина поднимает руку и проводит кончиками пальцев по моей щеке. – Такая гладкая и мягкая, как у ребенка.
Молчу, но отхожу от него. Я не хочу никаких касаний больше. Я хочу домой.
- Ладно, - он достает телефон. – Я отпускаю, но с одним условием.
- Каким? – теперь я бледнею. Если он что-либо скажет о работе, я просто умру на месте.
- Тебя отвезет мой водитель. Все-таки мои парни лишили тебя твоей подруги, а одной небезопасно ездить в такси так поздно, - он набирает номер, и практически сразу говорит: - Иван. Есть дело, поднимись в випку.
Я не успеваю положить свой телефон в сумку, под насмешливым взглядом мужчины – не сразу получается открыть сумочку и вложить туда телефон, как в комнату заходит огромный мужчина.
- Вань, - обращается к нему Князь. – Девочку нужно отвезти домой, а потом сразу возвращайся. Есть дела.
- Хорошо, - Иван смотрит на меня. В его взгляде проскакивает недовольство, он его успешно прячет. – Пойдемте, - мужчина указывает на дверь, и я следую за его жестом.
- Аля! – вдруг резко говорит Князь, и я дергаюсь, словно меня током жахнуло. – А попрощаться?
- Прощайте, - тихо говорю, и опустив глаза, выхожу из комнаты.
19
Этот Иван передвигается достаточно быстро, но идет не через зал, а ведет сначала по другой лестнице, а потом и вовсе узкими коридорами. По дороге нам встречаются официантки в униформе и другие сотрудники. Я не поднимаю глаз, но чувствую, как на их лицах появляется удивление. Как ни крути, на шлюху я не похожа, а тем более сейчас - без макияжа.