– Это плохо? – наивно спросила я. Мне было так приятно слышать от него подобное…
– Для работы плохо. Я должен сосредоточиться на делах, но я не могу. Сколько бы я не трахал тебя и сколько бы не кончал, меня никак не отпускает. Я все мечтаю наконец-то хоть немного насытиться и отдохнуть.
Я не могла понять, он сейчас говорит серьезно или шутит. В любом случае я не хотела бы, чтобы он пресытился мною. Для меня эта сумасшедшая жизнь, наполненная страстью и сексом, кажется раем. Это именно то, что мне нужно!
Это было так чудесно лежать с ним в обнимку и ни о чем не думать. Он не торопился на работу, и я чувствовала, что он тоже наслаждается этой нашей утренней близостью после бурного секса.
– Ты уже не жалеешь, что встретил меня? – Спросила я Алекса, водя пальцем по его прессу.
– Честно? Очень жалею! – Засмеялся он, – Ты же из меня всю кровь выпила, моя маленькая фурия.
– Кто из кого еще выпил кровь. – засмеялась я, – А из тебя я в основном пью кое-что другое.
Сломанные статуэтки
Вечером Алекс пришел домой с огромным букетом, а когда я взяла этот букет в руки, то увидела, что вместо цветов внутри симпатичные медвежата и шоколадные изящные фигурки.
– Офигеть! – закричала я на всю квартиру. – Они съедобные?
– Думаю, да, – улыбнулся Алекс. – Попробуй.
Я взяла осторожно одну фигурку и отправила ее в рот. Она почти растаяла во рту оставляя нежное послевкусие. Безумно вкусно!
– Что это? Никогда такого не пробовала! – я с восторгом посмотрела на Алекса.
– Моя принцесса, ты еще многого не пробовала, и мне нравится, как ты постепенно узнаешь что-то новое. С тобой я словно сам заново начал жить. – он обнял меня и нежно поцеловал. Затем он вырвал из моих рук букет и бросил его в сторону.
– Эй! Ты же там все фигурки сломал! – я с досадой посмотрела на разлетевшихся медвежат и сломанные шоколадные статуэтки.
– Плевать! Еще купим! – прошептал он мне в губы.
Я до сих пор не могла никак привыкнуть, что он безумно богат. Несмотря на то, что он продолжал жить относительно аскетично для своего состояния, он все-таки в каких-то вопросах являлся транжирой.
Например, в случае с Анатолием, который преследовал меня как тень каждый раз, когда я выходила куда-то из дома. Я уже так привыкла к нему, что почти не обращала внимания. В каких-то случаях это было даже удобно. Я могла в любой момент выйти из подъезда, сесть в машину и Анатолий вез меня, куда я скажу.
Также это было удобно, когда я на улице один раз попала в неприятную ситуацию. Однажды я гуляла по парку, и ко мне пристали двое придурков. Пытались то ли познакомиться, то ли затащить в кусты. Анатолий вырос словно из-под земли. В тот момент я оценила его профессионализм и больше не возмущалась по поводу того, что Алекс тратит деньги на телохранителя.
Теперь наша жизнь снова кардинально изменилась. С тех пор как мы попробовали анальный секс, мы словно стали еще ближе. Хотя… куда уж там еще ближе? Мы с ним и без того были как одно целое. Я всецело доверяла Алексу, и видела в его глазах, как он тянется ко мне. Может быть, это и не совсем любовь, но он был одержим мной, и он это не скрывал.
Я даже почти забыла про это недоразумение по имени София, но когда Алекс сказал однажды, что вечером ему нужно снова пойти на этот проклятый благотворительный вечер, я очень сильно занервничала.
– Я пойду с тобой, – грозно сказала я.
– Исключено, – отрезал он.
– Ты опять там будешь с ней? – Насупилась я, – Почему ты думаешь, что я не могу заменить ее на этих дурацких вечеринках? Какого черта ты мне тогда нанимал репетитора по этикету, если все еще считаешь меня деревней?
– Милая, я не считаю тебя деревней. Просто София – одна из главных акционеров моей компании. И ее отец обещал сделать так, что впоследствии моя компания будет выигрывать все тендеры. Пойми, для меня и для моего бизнеса очень важно сейчас поддерживать с ее семьей родственные отношения.
– То есть, даже ее родители считают вас парой? – говорю это, а перед глазами словно пелена. У меня снова внутри все так сжимается в этот момент от боли, что хочется просто выть от досады и швырять в него вещи.
Умом я понимаю, что это просто формальность. И что так положено, но мне от этого не становится легче. Это понимание не дает ничего. Меня по-прежнему съедает злость и ревность. Я хочу предъявить ему, высказать все, что чувствую, но не могу подобрать слов, чтобы даже сформулировать свою претензию.