— Уж не для секретных ли документов? — полушутя спросил я, хотя любопытство мое было неподдельным.
— Нет. Предполагаю, что карманчик Скворцов пришил для заначек от жены. Ведь на любовницу надо тратиться, да и жены бывают, что в воскресенье на пиво не выпросишь. Предположение подтвердилось тем, что в карманчике мною было обнаружено двадцать долларов США.
— Ерундовые какие-то деньги!
— Наверное, то, что осталось.
— Логично, — согласился я.
— Но там кроме денег кое-что было…
Олег не стал меня томить, вынул из кармана и протянул мелкий клочок хорошей белой гладкой бумаги.
— Что это?
— Термобумага для факсов.
— Это я понял — не динозавр. Внутри что?
— Послание. Только странное какое-то…
Я развернул громко хрустящий, ровно оторванный от валика лист. Заметил, что вверху он аккуратно обрезан ножницами, настолько аккуратно, что по ту сторону сцепленных болтиком толстых лезвий осталось все, что обычно сопровождает текст послания: место и время отправления, данные адресата, которому отправлен факс. Сам же текст послания представлял собой размашисто нарисованный маркером или фломастером набор непонятных геометрических фигур:
— Ты, конечно, скажешь, что это шифровка? — ворчливо, как и положено старшему, говорю Олегу.
— Что же еще?
— И ты будешь совершенно прав! Я полагаю, что это вряд ли сообщение резидента начальнику Главного разведуправления. Там ребята шифруют покруче, даже цифирек не оставляют. Это письмишко предназначено либо самому Скворцову, либо он чье-то послание перехватил… Во всяком случае, это интересно и, наверное, опасно. Будь осторожней и держи меня в курсе.
— Хорошо, Александр Борисович, спасибо!
Олег уже вышел из кабинета, когда мне вдруг пришла в голову неожиданная мысль, я выбежал в коридор, добежал до лестницы и крикнул в пролет:
— Величко!
— Что? — донеслось снизу.
— Вернись на секунду!
Олег поднялся ко мне. Я повел его к секретарше Ольге, молол ей невероятную чушь о том, что она была бы для моего коллеги прекрасной парой, что нечего ей мечтать о новых русских, когда у нас вырастают такие кадры, — а сам потихоньку снял две ксерокопии с таинственного послания. После чего Олега отпустил и вернулся к себе.
Через минуту без стука в дверной проем наполовину всунулся начальник следственной части Николай Шелковников и, быстрым взглядом оглядев кабинет, спросил:
— Можно, Александр Борисович?
— Так вы почти вошли, Николай Николаевич, втаскивайте уже и хвостовую часть!
Не подав вида, что его покоробили мои слова, будто так и принято среди своих, Шелковников улыбнулся и влез весь.
— Как продвигаются дела с поисками убийц американца, не интересовались?
— Держу на постоянном контроле. На сегодня уже известен один из нападавших, как раз который стрелял.
— Кто-нибудь из наших бывших клиентов?
Вопрос не из приятных, но отвечать надо:
— Да. Константин Петров.
— А-а! — чему-то радуется Шелковников. — Наш побегушник. Ловкий парень! Опять, значит, при деле… Надо, кстати, закругляться и готовить обвинительное заключение по делу фирмы «Геронт-сервис».
— Так остались уже последние штрихи. Основные пункты обвинения доказаны, вопросов по их поводу у суда не возникнет. Вряд ли найдется такой крутой адвокат, который прикроет этих убийц в особо крупных размерах!
— Говорят, вы пригласили начальника отдела коммунальной собственности мэрии господина Селиверстова на допрос повесткой?
— Да. И вот жду его с минуты на минуту.
— Ради Бога, не обижайтесь, Александр Борисович, но в данном случае, мне кажется, вы перегнули палку. Такого человека можно было бы пригласить и просто так, без повестки. Вы же знаете, какие нравы царят в среде аппаратчиков, пойдет слух, что пришла, мол, повестка из прокуратуры, не бывает, мол, дыма без огня. Вот и готова отрицательная репутация, а человек он энергичный, расти да расти!..
— Ну, во-первых, вы сказали совершеннейшую правду: дыма без огня не бывает. На него фигуранты по делу столько валят, что только держись. К тому же я вызвал его в качестве свидетеля, так что Селиверстову есть резон сохранить сей скромный документ, чтобы было чем тыкать в носы злопыхателям.