Мне снится прошлое. Я словно наблюдаю со стороны за маленьким мальчиком, лет семи. Это ровно тот самый момент взросления. День смерти старшего родителя, скажем так. Деда скосило мгновенно. Тромб. Во всяком случае, так сказали после вскрытия. Бабушка выла белугой, не хотела, чтобы вскрывали ее мужа, переживала, как теперь ей одной жить. Обо мне в тот момент никто не думал. Да и кому было дело до пацана?
Похороны помогали организовать всей деревней. Да и не удивительно. В моей родной глубинке под конец девяностых случился очередной кризис, коих потом будет еще множество, стали пропадать продукты из магазинов, а хозяйство старики не держали, силы уже не те были. Уже тогда мужчин почти не осталось, поэтому все невзгоды решали толпой – большой деревенской семьей стариков, ну и малой я, в довесок.
На сороковины слегла и бабуля. Сердечный приступ, чтоб его. В больнице держать не стали, уколы вызвалась ставить соседка. А вот досмотр и уход легли почти полностью на меня. Кроме этого, я решил сделать огород, благо была весна, с саженцами помогли соседи, ровно как и советами. В первый год бабушка еще худо-бедно могла сама себя обслуживать – еда, туалет, баня. Мыться помогали соседки. А потом стало становится хуже. Повторный приступ, частичный паралич, тремор в мышцах… Это уже легло на меня. Да и одной бабушкиной пенсии с моим скудным пособием резко перестало хватать.
Ну, мы ж в деревне живем. Так или иначе, работу здесь найти не проблема. Вот я и начинаю ее искать: кому с забором помочь, кому дом покрасить, опять же, за огородом следить, или ягоду обобрать. Мало ли дел? Мужчин на всю деревню трое, самому старшему – девяносто четыре, самый младший – я. Зато, к своему первому круглому юбилею, я умел практически все, жаль, роста маловато.
Должно быть, именно благодаря моему трудолюбию, назовем это так, меня отстаивали всей деревней, чтобы не забрали в детдом, когда не стало бабушки. Опеку оформили две сестры-бабульки. Спасибо им, конечно, за это. Они же по сей день присматривают за домом, который я перестроил, но лишь изнутри. Снаружи – это обычный деревенский дом старого типа. Выглядит не слишком надежно. Но внутри есть вода и канализация, отопление, несколько тайников. Я даже лаз прокопал под огородом. Чтобы из дома можно было выбраться в случае чего. Естественно, об этом никто не знает. Это мое родовое гнездо – место силы и перезагрузки, которое я посещаю слишком редко, увы.
Бабушкам я на месте их ветхой избушки поставил полноценный коттедж. Деньги, медикаменты и продукты на постоянной основе передает один доверенный человек. На самом деле, я почти никому не доверяю. Но есть те, кто мне обязан жизнью. С них у меня спрос только один – верность. Я не прошу целовать пятки, или грабить банки. Нет, главное – не предавай огласке, что ты жив, и жив, благодаря мне.
Из сна вырывает жалобный девичий писк.
– Эй, вы в порядке?
Пробую открыть глаза. Земля. И белые босоножки около лица. По мне словно танк проехался. Я распластан на мокром грунте, кажется, голова разбита. Голос вроде бы смутно знакомый. Пробую привстать хотя бы на четвереньки. Сразу вместо босоножек перед глазами мелькают обнаженные коленки и кусочек бледно-желтого платья.
– Я помогу! – раздается почти возле уха голос, и я уже даже, чей он. Вот так совпадение!
– Иля, – пробуя поднять глаза на девчушку, с хрипом выдыхаю я.
– Ой, – взвизгивает она. – Боже, Рик!
Глава 3
Ворон
Твою же мать! Вот это я влип! Никогда, никогда еще не оказывался в такой заднице. Я почти не помню, что случилось, и как я оказался лежать на земле. Возможно, мне никто не помогал падать. Однако, совершенно точно другое – мои карманы обчистили. Да и ладно. Отсутствие денег и ключей от машины меня мало расстраивают. Но вот потерять телефон – проблема посерьезней. В нем, пусть практически и нет информации, но это был бы способ связаться с охотниками. В принципе, я способен справиться и без этого. Надо только чуть в себя прийти, воспользоваться малявкиным компьютером и, все-таки, проверить второй адрес.
Язвит она мне. Стерва! И да, я большой и сильный, сам все могу! Оттрахать бы ее по самое не балуй. Черт! Аж яйца сводит. Приворожила она меня, что ли? До душа дойду, придется со стояком разбираться. Трындец, что ж меня так шатает-то?