Нет, нет, нет! Я такое один раз в кино видела, когда Лекс с друзьями взяли меня на какой-то боевик, а потом больше часа рыгала в туалете от полученных впечатлений. И чтобы вот так, в реальной жизни, да еще и участвовать в этом… Никогда!
– Ты что, с ума сошел?! – восклицаю, вскакивая на ноги.
Рик же не без труда возвращается на лавку. Берет в руки пенал и раскрывает. Взору предстает что-то вроде карманной аптечки: несколько уже готовых для инъекций шприцев, пара небольших упаковок стерильных салфеток, пластырь в рулоне, зеленка–карандаш и немного каких-то таблеток, которые я сейчас не могу рассмотреть.
– Лара, если сейчас кровь не остановить, то я к утру остыну, – поднимает а меня упрямый, решительный взгляд. – И я не справлюсь без тебя, не со спиной.
Не могу. Я не могу сделать то, о чем просит Ворон.
Мужчина, тем временем, старательно пытается стянуть с себя мокрые вещи. Не выдерживаю и подхожу к нему.
– Испачкаешься в моей крови, – пробует отстраниться Рик.
Я же присаживаюсь перед ним на колени, и разуваю упрямого и горделивого самца. Затем помогаю ему стянуть велосипедки вместе с трусами. Какой же он красивый, даже сейчас. Только его едва уловимые слухом болезненные стоны не позволяют мыслям утекать не в том направлении.
– Ты же понимаешь, что то, о чем просишь – чудовищно? – спрашиваю, заглядывая в бледное лицо, надеясь, что есть еще какие-то варианты.
Не без труда, натягиваем на дрожащее тело сухое белье, спортивные штаны и носки. Рик рядом кладет два сверточка золотистой фольги.
– Это гипотермические одеяла, они не греют, но помогают сохранить тепло, создавая парниковый эффект, – тихо поясняет мужчина.
– Да мне плевать! – взрываюсь. – Я не смогу, понимаешь?! Должен быть другой способ!
Ворон же молча тянется к стеклянным бутылочкам. Открывает одну и протягивает мне. В нос сразу ударяет запах крепкого алкоголя. Прихватывает вторую, скидывает крышку и опрокидывает в себя, залпом.
Я, словно окаменев, неподвижно наблюдаю за действиями Рика. Вижу, как он отшвыривает куда-то в сторону опустевшую тару, как тянется к моим губам, крепко фиксируя мое лицо. Первым в мой рот врывается настойчивый язык. А затем сильно обжигает горло. Хочу отстраниться, откашляться, запить, в конце концов, но мужчина не позволяет и мне не остается ничего другого, кроме, как глотать и дышать с ним одним воздухом.
Всё заканчивается так же резко, как и началось. Моя голова начинает кружиться, мысли путаются, а еще мне мерещится, будто одними губами мужчина говорит мне:
– Иля, я тебя люблю.
Призрачная надежда на то, что это реальность, странным образом окрыляет. Мы сможем, мы справимся. Нет никаких “или”.
Завороженно наблюдаю, как мой мужчина распаковывает две упаковки стерильных салфеток, рядом кладет один из шприцов. Затем открывает банку с порохом и запускает вовнутрь руку.
– Прорвемся, – бурчит себе под нос.
Забирает из моих рук так и не выпитую бутылочку и обильно смачивает салфетки. Одной из них протирает плечо руки с раненой стороны, а затем как-то резко делает себе укол. От неожиданности я вскрикиваю.
– Чтобы не вырубиться раньше времени, – хладнокровно поясняет.
Только вот подобные слова не больно-то и успокаивают, а эффект легкого опьянения словно сходит на нет.
– Больше лучше не пить, – словно в ответ на мои мысли, произносит Ворон. – Сейчас или уже никогда, малышка.
Я четко осознаю, что мой мозг протестует, однако, тело, подобно послушному роботу, выполняет действия по указке. Сесть позади полубоком – сделано, прижечь одной из стерильных салфеток рану, а затем и руку – готово, протереть насухо – исполнено. Зачерпнуть горсть и взять во вторую руку зажженную свечу – выполнено.
– Любишь жареное мясо, Иля? – словно пытаясь разрядить обстановку, нервно спрашивает Рик. Однако, моего ответа не ждет, потому что прихватывает зубами какую-то деревяшку.
Я слежу за действиями мужчины, вижу, как он берет порох и практически с силой пытается запихнуть его внутрь раны со стороны живота. Повторяю за ним, хотя и осознаю, что делать этого не хочу, потому что подобное – бесчеловечно.
А затем, словно под гипнозом, практически одновременно с Вороном, мы прижигаем рану с обеих сторон. Мне даже приходится уже свободной рукой удерживать мужчину.