– Вы молодцы, что землянку нашли, а то не гроза – буря настоящая была! – словно радио, продолжает транслировать информацию старик. – И леса трохи повалило, и зверье все переполошило.
Он всё говорит и говорит, а я лишь машинально киваю, развернувшись к нему. Затем так же машинально опускаюсь на лавку рядом с ним, там, где стоит котелок с едой.
– Миска у меня только одна, но я привычный есть из общего котла, – ничуть не смущаясь, произносит дед. Я же замечаю у него не только небольшую алюминиевую миску, но и жестяную чашку.
– А можно я кружку возьму? – осторожно спрашиваю, пока старик заполняет миску ароматным супом.
– Мужика кормить будешь? – ухмыляется дед. – Повезло ему с девкой. А я вот свою женку почти годков двадцать тому схоронил. С Анисимом в один день разницей, представляешь? А мне моя Нинель перед кончиной сказала, что мы с братом друг за другом уйдем, как наши жены.
С трудом проглатываю вставший в горле ком. Наверное, дед придет домой, увидит мертвого брата и так же замертво упадет… От этого становится жутко, ведь стариков даже похоронить по-людски будет некому…
– Иди уж, корми ненаглядного, – едва ли не впихивая мне в руки горячую кружку, кряхтит дед.
Киваю в знак благодарности и почти пулей оказываюсь рядом со своим мужчиной, и опускаюсь коленями на землю, чтобы удобнее было. Несколько минут дую на суп, игнорируя урчание собственного желудка. Я-то могу и батончик умять, а Рику силы нужны. Кто ж, кроме него, меня на руках носить будет? Да и не нужен мне никто другой!
Скидываю уже нагревшуюся тряпку со лба на пол и меняю на другую, благо их предостаточно. Ворон приоткрывает мутные и какие-то пустые глаза.
– Давай, любимый, – шепчу одними губами. – Надо поесть.
Подкладываю руку мужчине под голову, помогая чуть ее приподнять. Ну да, на боку есть неудобно, но я не смогу перевернуть Рика, да и не уверена, что стоит.
Осторожно подношу к его сухим и немного потрескавшимся губам кружку и слегка наклоняю. Ворон, доверившись мне, делает небольшой глоток. Затем еще несколько и я понимаю, что он сейчас выключится.
– А я тебя писать носил, когда ты в коматозе была, – чуть слышно, с едва уловимой усмешкой, произносит мужчина, перед тем, как отключиться.
Едва не роняю кружку, когда до меня доходит смысл его слов. Он же бредит?!
– Порохом прижигали? – недовольно спрашивает дед, заставляя меня вздрогнуть и вернуться в состояние “здесь и сейчас”.
Моё нутро моментально сжимается от пренеприятнейших воспоминаний, а и без того пустой желудок отчаянно хочет освободиться от чего-нибудь. Начинаю метаться по небольшому помещению в поисках бутылки воды, но нахожу только спиртное. Однако, из–за моих метаний руку обжигают остатки бульона и я, наконец, прихожу в себя.
– Выбора не было, – мямлю, опуская кружку на лавку и принимаюсь за уборку под тяжелым прицелом выцветших глаз старика.
Поднимаю с пола свечи, подхватываю банку с порохом, которую мы каким-то чудом закрыли и отношу этого добро назад, в жестяной ящик. Затем взглядом цепляюсь за сложенный пакет и в него сгружаю наши рваные и мокрые шмотки, пустые бутылки и использованные салфетки.
– Как выбираться из леса планируете? – не без издевки в голосе интересуется дед.
Пожимаю плечами, потому что не знаю, что мне ответить.
– На ногах, – чуть слышно хрипит Ворон. – На ногах, отец.
Подскакиваю к Рику, который пытается сесть на лавке.
– Ты что, с ума сошел?! – встревоженно повышаю голос на мужчину, но все же помогаю ему. – Тебе отлеживаться надо.
Ворон ничего не отвечает, однако в его глазах я четко читаю, что времени на расслабление у нас нет. Совсем. Хочется плакать от отчаяния, страха, бессилия, боли моего мужчины, которую я никак не могу облегчить.
– Ты делаешь для меня гораздо больше, чем думаешь, – тихо бормочет Рик.
– Думаешь, достоин такой красавицы? – встревает дед, обращаясь к Ворону.
– Нет, не достоин, – собравшись, серьезно и твердо произносит мужчина.
В этот момент земля буквально уходит у меня из-под ног, потому что я уже знаю, как Рик дополнит свою фразу: “Доставлю до теплой кроватки и самоликвидируюсь. Пусть принца ждет.”