Он вновь с кем-то разговаривал по телефону, вернее, как и ранее, молча слушал и никак не комментировал услышанное. Его спокойное лицо я видела лишь в профиль, от Барретта не исходило ни тревоги, ни, напротив, радости, но мне показалось, что уголок его рта на мгновение приподнялся в подобии довольного оскала хищника.
“Померещилось мне, что ли...” - дернула я головой, но, прежде чем подумала, что нужно вернуться в спальню, поймала на себе взгляд Барретта.
Глава 31.
Ричард показал взглядом “иди в спальню”, и я, кивнув, вернулась в постель. Я попыталась уснуть, но сон не шел, и перед глазами стояло лицо хищника. “Что же, все-таки, происходит?” - терялась я в догадках, но, понимая, что без фактов, которые я вряд ли когда-либо узнаю, рассуждать не имело смысла, вновь попыталась уснуть.
Как ни странно, но Ричард вернулся быстро, и я вновь пожалела, что в спальне недостаточно освещения, чтобы понаблюдать за Барреттом и понять, что происходит. От него исходило спокойствие, я слышала, как он сбросил джинсы и лег в постель, но перед глазами вновь и вновь возникал образ оскалившегося хищника, и я чувствовала какую-то странную энергетику, которую никак не могла определить.
Я аккуратно потянулась к нему и нежно прикоснулась губами к его плечу, желая спокойной ночи перед сном. Но вместо того, чтобы отвернуться и уснуть, он крепко обхватил мой затылок. Я бы не назвала этот жест неожиданным - это означало секс, такое случалось часто, но сейчас я чувствовала, что его обхват был жестче, чем обычно.
Я подтянулась ближе к нему и, оседлав его бедра, нежно начала выцеловывать его грудь и плечи, чувствуя животом, как от моих ласковых прикосновений его член просыпается и наполняется силой.
Чтобы немного смягчить жесткость своего мужчины, я нежно прошлась рукой по его стволу и уже хотела соскользнуть вниз, но Барретт мне не позволил.
Он больно сдавил мое горло, не давая мне двигаться вниз, и я почувствовала его агрессию. Я мягко попыталась освободиться, но он еще сильнее сжал пальцы на моей шее, и я, с трудом вздохнув, обхватила его предплечье.
“Осторожно. Он сейчас опасен”, - пронеслось где-то на краю сознания, и я тут же обмякла и перестала сопротивляться.
Он отпустил мое горло и, пройдясь пальцами по моему влажному клитору, жестко насадил меня на член. От резкого проникновения я вскрикнула, но Ричард, не обращая внимания, приподнял мои бедра и вновь резко опустил меня на свой ствол. Я напряглась, желая хоть немного сдержать его натиск, но сделала лишь хуже. Он остановился и, положив тяжелую ладонь на мой затылок, нагнул меня к своему лицу.
- Не сопротивляйся, порву, - услышала я его тихий баритон над ухом, и мне стало по-настоящему страшно. Его голос был спокойным, слишком спокойным. Как дуло пистолета, направленное в лоб. И я поняла, какую энергетику он излучал. Металлическую, неживую. Нет. Это был не зверь на эмоциях. Наоборот - киборг, заряженный холодной агрессией. Совершенная машина-убийца, наделенная инстинктами, которые требовали выхода.
“Лучше делать то, что он говорит”, - била по вискам моя интуиция.
На секунду я замерла, принимая решение. Нет, я не буду ему сейчас говорить о предполагаемой беременности, когда он представляет собой машину, а не человека.
- Хорошо, любимый, - тихо прошептала я над его ухом и нежно поцеловала его висок.
И испытание началось. На грани.
Барретт перевернул меня на спину и, подмяв под себя, начал жестко вколачиваться. Чувствуя его резкие удары, я закрыла глаза и, обхватив его торс ногами, попыталась отключить сознание, как он меня учил.
Сила похоти, замешанная на любви и страхе. Она безгранична, когда рядом тот, кто может разбудить в тебе любой, даже самый глубокий инстинкт. Любовь, которая дает тебе силы. И страх, который обостряет твои чувства до предела, как оголенный нерв.
Мне хватило доли минуты, чтобы почувствовать, насколько сильно внутри меня разгорается желание рядом с любимым человеком, даже тогда, когда он представлял из себя совершенное оружие, а не человека, когда страшно было сделать любое неверное движение, когда возникало чувство, что к твоему виску приставлено дуло пистолета. Даже на дне бассейна я не испытывала этого страха. На грани.
Удар. Удар. Удар. Удар.
Моя спина горела от трения, и я чувствовала, как намокшая от пота простынь становится горячей. Но я боялась пошевелиться. Казалось, я не чувствую его дыхания и ударов его сердца, и это было страшно.
Удар. Удар. Удар. Удар.