— Простите, Вождь, но при всем уважении к вам, Вождь, — возразил Рыбьеног, — вы ОШИБАЕТЕСЬ. Неопытному глазу (равно как и своим жертвам) этот дракон кажется как две капли воды похожим на Простого Садового. Но, всмотревшись внимательно, вы разглядите характерные черты Беззубого Дрёма, — Рыбьеног ткнул пальцем в бородавку на носу у Беззубика. — Эти черты и отличают его от обычных пород.
— Клянусь Тором, ты прав! — согласился Стоик.
— Кроме того, это не совсем обычный Беззубый Дрём. — Рыбьенога понесло. — Этот дракон — КОРОЛЕВСКОМ КРОВИ!
— О, нет! — воскликнул потрясенный Стоик. Он был ужасным снобом.
— Да, — торжественно подтвердил Рыбьеног. — Вашему сыну посчастливилось похитить отпрыска самого Короля Скалозуба, пресмыкающегося владыки Обрыва Дикого Дракона. На заре жизни Королевские Дрёмы бывают очень малы, но затем вырастают до ВПЕЧАТЛЯЮЩИХ, я бы даже сказал, ГАРГАНТЮАНСКИХ размеров.
— Ну, прямо как ты, Иккинг, — оглушительно расхохотался Стоик и взъерошил сыну волосы.
В животе у Стоика послышался глухой рокот, похожий на гул далекого землетрясения.
— Пора перекусить. Приберитесь тут, ребятишки, ладно?
Стоик Обширный удалился, радуясь восстановленной вере в сына.
— Спасибо, Рыбьеног, — поблагодарил друга Иккинг. — На тебя прям вдохновение нашло.
— Не совсем, — сказал Рыбьеног, — Просто у меня перед тобой должок за ту драку с Сопляком.
— Рано или поздно папа всё равно узнает правду, — мрачно вздохнул Иккинг.
— Не обязательно, — возразил Рыбьеног. — Посмотрел бы ты на себя со стороны, когда говорил тут с этим Беззубым Дрёмом. Зрелище было НЕВЕРОЯТНОЕ, ФАНТАСТИЧЕСКОЕ! Я ничего подобного в жизни не видел! Ты его в два счета выдрессируешь!
— Говорить-то я с ним говорил, — вздохнул Иккинг, — только он меня не слушал,
***
В тот вечер, ложась спать, Иккинг побоялся оставлять Беззубика у камина вместе с Головотяпом и Крючкозубом.
— Можно, я возьму его с собой? — спросил он у отца.
— Дракон — рабочая скотина, — ответил Стоик Обширный. — Будешь с ним цацкаться — у него вся свирепость пропадет.
— Но если я оставлю его у очага, Головотяп его убьет.
Головотяп утвердительно хрюкнул.
— С превеликим удовольствием, — прошипел он.
— Ерунда, — прогудел Стоик. Он не говорил по-драконьи и поэтому не понял последних слов Головотяпа. — Головотяпчику просто хочется поиграть. Юным драконам полезно немного порезвиться. Это учит их постоять за себя. — И он ласково потрепал своего дракона по рогам.
Крючкозуб выпустил когти, длинные, как складные ножи, и побарабанил ими по каминной полке.
Иккинг сделал вид, что желает Беззубику доброй ночи, а сам потихоньку спрятал дракончика под рубашкой и вынес в спальню.
— Сиди тихо, как мышка. Ни звука, — сурово приказал он Беззубику, забравшись в кровать, и дракончик с готовностью кивнул.
По правде сказать, всю ночь дракон довольно громко храпел, но Иккинг этого не замечал. Почти всю зиму на острове Олух мальчишки проводят на разных стадиях замерзания — от «озяб немножко» до «продрог до костей». Те, кто укрываются несколькими одеялами, считаются хлюпиками, поэтому обычно Иккинг ворочался без сна пару часов и только потом, стуча зубами, с трудом засыпал.
Но сейчас Иккинг вытянул ноги вдоль Беззубиковой спины и с наслаждением почувствовал, как от маленького дракончика. исходят волны тепла. Эти волны медленно прокатились по его, Иккинга, ногам, согрели озябший живот и сердце, добрались даже до головы, которая толком не оттаивала уже почти шесть месяцев. Даже уши радостно запылали. В ту ночь Иккинг спал так крепко, что разбудить его смог бы только храп шести здоровенных настоящих Морских Драконов.
8. ПРИРУЧЕНИЕ ДРАКОНА ТРУДНЫМ СПОСОБОМ
Иккинг имел некоторое представление о драконах и был твердо уверен, что самый легкий метод дрессировки — это орать на них. Поэтому на протяжении первых двух недель он пытался орать на Беззубика и всё ждал, когда дракончик начнет дрессироваться.
Орал Иккинг громко, твердо и строго.
Напускал на себя свирепый вид.
Но Беззубик наотрез отказывался принимать его всерьез.
В конце концов Иккинг прекратил орать. Это случилось в тот день, когда утром за завтраком Беззубик стащил у него с тарелки копченую селедку. Иккинг заорал на него так свирепо и грозно, как только мог, а Беззубик в ответ лишь злобно стрельнул глазом и одним взмахом хвоста смахнул на пол всю посуду.
«Вот и доорался», — подумал Иккинг.
— Ладно, — сказал он. — Переидем к другой крайности.
И стал с Беззубиком вежлив и мил. Выделил его самое удобное место на кровати, а сам с риском для жизни балансировал на краю.