Яз приоткрыла один глаз, моргая от размытых слез, которые уже начали замерзать. Она ничего не видела, только белое.
— Это... снег?
— Нет. — Эррис поставил ее на ноги и не дал ей упасть. Вокруг них клубился белый туман. Волосы Эррис побелели от инея. Даже его брови были густыми от этого.
— Где... — Но ветер показал ей. Внезапный порыв ветра на мгновение поднял туман, обнажив изломанный шельф сине-зеленого льда и... воду, бесконечную темную рябь воды, простирающуюся перед ней. Все это дымилось.
Они нашли море!
29
Яз
— Оно не похоже на другие моря. — Яз стояла в лодке на коленях, слабая, но подпитываемая своим изумлением. На уровне воды ветер значительно ослабел, температура была почти приятной. Они мягко подпрыгивали на небольших волнах, толкая куски льда. Даже Куина и Майя, упакованные с Турином в лодке позади нее, подавали признаки жизни. Не было никаких признаков Зокса. Эррис сказал, что оставил его среди хребтов, окружающих кратер, беспокоясь, что пес не сможет выбраться обратно.
— Как ты в одиночку спустил сани с утесов? — спросила она.
Эррис моргнул.
— Очень тяжелая работа. Но это были не те утесы, которые ты описала. Больше похоже на склон. — Он наклонился и погреб, отгоняя их подальше от берега. — Не думаю, что это море протопило свой путь из-подо льда.
— А как еще оно может быть здесь? — Яз, однако, согласилась с ним: было не так тепло, как в горячем море, туман был менее густым, и на открытой воде уже образовывались ледяные плиты.
— Та падающая звезда, которую мы видели несколько ночей назад. Я думаю, она приземлилась здесь и пробила дыру в ледяном покрове. Большая часть обломков испарилась и осела с подветренной стороны в виде снега.
— Я... — Яз вспомнила рассказ Матери Мазай об ее бабушке и кратере, оставленном падающей звездой. — Тогда нам лучше наловить рыбу быстро, пока оно не замерзло.
Сети и крючки, которые так пугали Эрриса, были областью Яз. Она проинструктировала его о том, когда и где забрасывать самую большую сеть и как грести, чтобы вытащить ее из воды на лучшей глубине.
— Даже если это море не протопило свой путь наверх, рыба об этом не знает. — Яз, нахмурившись, уставилась на воду. Лодка-сани с хрустом пробивались сквозь тонкую пластину льда. — Может быть, мы рыбачим в пустых водах.
Эррис продолжал грести, но без той скорости и силы, которые всегда демонстрировал.
— Ударная волна проходит долгий путь под водой, — сказал он. — Такие удары не так уж редки. Наши предки воздвигли защиту над небом, чтобы остановить самые большие из них. Так что любая рыба, достойная своих плавников, должна была прийти посмотреть, какие питательные вещества замешаны в этом деле.
Яз ничего не сказала. Она куталась в свои меха, пытаясь представить, как четыре племени плывут в черном море, сражаясь со звездами, упавшими с небес. Через некоторое время она жестом попросила его остановиться:
— Тащи сеть.
Эррис принялся за работу. Он быстро научился балансировать в лодке, таща сеть. Если он упадет, то сразу же утонет. Ни у одного такого тяжелого человека, как он, не было никакой надежды выплыть.
Ярд за ярдом мокрая сеть ложилась на корму. Вода образовывала сосульки в коротком промежутке между сетью, покидающей поверхность, и сетью, достигающей лодки, и они ломались, когда сеть скользила по корме. Пустой ярд за пустым ярдом. Часто случалось, что весь улов собирался в последней секции конусообразной сети. Часть философии жизни Икта возникла из этого простого акта веры. Ты прилагаешь усилия не ради награды, которую получишь сейчас, а ради награды, которая, как ты надеялась, будет в конце. Вся жизнь Яз с тех пор, как она покинула Черную Скалу, была заключена в этом понятии. Все эти мили по льду, и наградой будет не очередной вид белого на белом, простирающийся до горизонта, а зелень, которую она надеялась однажды увидеть на юге.
— Ох. — Последняя часть сети плюхнулась в лодку. Пустая часть.
— Мы попробуем еще раз. — Эррис наклонился, чтобы собрать уже затвердевшую сеть.
— Дальше. — Яз проглотила слова, которые хотели сорваться с ее губ. Что они нашли пустое море. Что они так долго искали воду, и теперь, когда они нашли ее, это оказалось единственное пустое море, с которым она когда-либо сталкивалась. Созданное в насилии и не готовое отдать жизнь.
Эррис погреб дальше. Когда он прекратил свои усилия, их окутала редкая тишина, смягченная плеском маленьких волн о корпус. Глубина под ледяным покровом и густота тумана, казалось, укротили ветер до такой степени, что он больше не кричал и не стонал.