Наконец она выбралась через отверстие люка, выглядя такой разъяренной и такой похожей на послушницу, что Турин чуть ее не уронил. На Язе ряса выглядела как костюм. На Куине — как вторая кожа. Монахини даже укротили ее волосы.
Со своей фирменной быстротой Куина врезалась в Турина в то же мгновение, когда он ослабил свою ментальную хватку на ней. На какое-то безумное мгновение ему показалось, что на него напали и что, как и Крей, Куина одержима каким-то злым духом. Но нет. Она обняла его достаточно крепко, чтобы выдавить воздух из его легких.
— Когда ты успела стать такой сильной? — Смущенный, хотя и странно довольный, он попытался высвободиться. Яз сказала им, что с тех пор, как они покинули монастырь, прошли недели, Турину казалось, что прошло всего несколько дней, а яростные объятия Куины утверждали, что прошли месяцы.
Куина отпустила его, сияя глазами, ее улыбка была достаточно широкой, чтобы показать все зубы:
— Я тренировалась с монахинями. Сейчас я могла бы уложить Эрриса!
Турин поймал себя на том, что улыбается ей в ответ. Она тоже почему-то выглядела старше, хотя он не был уверен, исполнилось ли ей шестнадцать.
— Эррис! Мали! — И Куина проскочила мимо него, пытаясь обнять обоих остальных сразу. Она обняла Эрриса, потом отпустила и закружилась вокруг Мали, держа руку послушницы обеими руками.
— Теперь я могу говорить на твоем языке! — И с этими словами она начала нести тарабарщину, которая на самом деле звучала довольно похоже на зеленый язык.
ТУРИН СИДЕЛ У входа в шахту вместе с остальными, пока Яз рассказывала о событиях последнего месяца, большую часть которого, как оказалось, она провела в том же вневременном состоянии, что и он, Эррис и Мали, благодаря своей странной связи с послушницей. Эррис также рассказал Яз и Куине об успешном извлечении Стержень-корня или, по крайней мере, той его части, которая была необходима для укрепления ковчега.
Из рассказа Яз Турин узнал, что старая монахиня с большими глазами была убита в городе. Он видел ее лишь мельком, но это, казалось, стало личной трагедией для Куины, которая склонила голову в безмолвных слезах, и для Мали, которая глубоко вздохнула, словно пораженная внезапной мучительной болью и борющаяся с желанием закричать. Сеус узнал, что Яз является ключом к ковчегу, и перешел от попыток ее убить к попыткам заставить ее работать на него. Турин и другие теперь рассматривались как потенциальные заложники ее сотрудничества, или, если не получится, Сеус будет счастлив убить их, чтобы соблазнить Яз переходом в реальности, где они все еще живы. Турин не находил утешения в мысли, что, если Сеус убьет его, замену можно будет найти в каком-нибудь другом, почти идентичном мире: это звучало как «симуляции», которыми Эррис ослепил Яз еще в Весте. Поддельные миры, которые обманывали чувства, но в то же время не имели какой-то фундаментальной ценности, присущей этому миру. Турин знал, что, если его попросят отстаивать свою точку зрения, ему не хватит слов. Это подсказывали ему чутье и сердце, а не логика.
— Итак, — сказал Эррис, когда у Яз закончились слова. — Если ты хочешь беспрепятственно попасть в ковчег, мы должны проложить дорогу через сотню или более этих наемников, двух превращенных в оружие Зоксов, Эулара, если он окажется поблизости, всего остального, что у них есть, а затем аватара Сеуса?
Яз кивнула:
— Или я притворюсь, что согласна, и пойду туда одна.
— И что потом? — Мали выглядела испуганной.
— Попытаться затащить Стержень-корня в ковчег до того, как Сеус сможет войти, а затем надеяться, что Стержень-корень сможет удержать его, — сказала Яз.
Эррис покачал головой:
— Стержень-корень сказал, что он мог бы усилить оборону, если бы оказался внутри, но я не думаю, что он это сделает с широко открытой дверью и форой в полсекунды.
— И у тебя нет четырех корабль-сердец, — прохрипел Теус, на губах Крей появилось еще больше крови. — Это первый шаг.
— Потому что ты просто хочешь попасть внутрь. — Турин обнаружил, что теперь вдвойне легко ненавидеть Теуса, когда он прятался за глазами Крей, а не Зокса. — Тебе все равно, что будет потом!
Теус усмехнулся:
— Ты забыл. Яз по глупости умудрилась почти уничтожить важную часть меня. Я не могу использовать ковчег, пока не получу ее обратно. На это могут уйти годы. Может быть, десятилетия. Я хочу, чтобы ковчег был открыт, но мне нужно знать, что тот, кто им управляет, позволит мне воспользоваться им, когда я буду готов.
— Он думает, что сможет заключить сделку с Сеусом. — Турин посмотрел на остальных. — Вы же знаете, что ему нельзя доверять!