— Это было бы нереально, — заключила Куина. — Иногда все это тоже кажется нереальным.
Турин нахмурился и огляделся.
— Не туннели, тупица, — сказала Куина. — Коридор. Вся это зелень. Все это изобилие. Неподвижный воздух. Жара. Ты должен чувствовать то же самое, Турин. Ты недолго пробыл на льду, но Яма находится очень далеко от зеленых земель.
Турин медленно кивнул:
— Да, наверно. Я все еще новичок в этом мире. У тебя было гораздо больше времени.
— Вот почему она вернется, — сказала Куина.
— Кто?
— Яз.
— На лед? — Турин остановился, пораженный. — Она так сказала? Она сказала тебе, что вернется?
Куина повернулась к нему лицом:
— Это в ее глазах. Посмотри и увидишь там лед.
— А ты?
— Я остаюсь. Я люблю это место.
— Но Яз? Ты думаешь, она хочет вернуться? — Турин не хотел верить.
Куина нахмурилась:
— Она Икта. Не думаю, что она этого хочет. Но думаю, что она это сделает. Это у нее в крови. Это место слишком легко для нее. Она здесь гость.
Турин снова покачал головой, как будто отрицание могло отогнать тревожное чувство, что Куина права. Он пошел дальше, не видя ничего перед собой.
— Ты последуешь за ней? — В голосе Куины было то напряженное качество, как у человека, который слишком старается казаться незаинтересованным.
— Что? — Воспоминание о льдах заставило Турина вздрогнуть. Казалось невероятным, что он терпел этот ветер день за днем, неделю за неделей. — С какой стати?
— Ты ушел из Ямы Пропавших, чтобы найти меня? — Куина выгнула бровь, не отрывая взгляда от спины Мали.
— Я… — Это бесконечное бегство преследовало его во сне. — Я ушел ради себя.
— Ха! — Теус лающе рассмеялся у них за спиной. Турин и забыл, что он там. — Это ложь, мальчик. Вытаскивание себя из этой дыры чуть не убило тебя. Я думал, что мне придется раскрыться и заставить тебя продолжать, когда боль станет слишком сильной и ты сдашься. Но нет. Ты просто продолжал подниматься.
Турин резко развернулся, поднял руку, схватил Теуса своей лед-работой и поднял тело священницы с земли:
— Теперь я сильнее, так что следи за своим языком, паразит.
Теус только усмехнулся:
— Правда больно ранит, не так ли? Я был не единственной собакой, последовавшей за милой Яз. И, если вы все переживете это, посмотрим, утащит ли поводок, который она на вас надела, обратно на лед, умирать.
Куина положила узкую ладонь на руку Турина:
— Оставь его. В нем есть дыра, и он просто пытается заполнить ее твоей болью. Ты знаешь, кто он такой.
Турин грубо опустил Крей и ее пассажира на пол, затем резко отвернулся и ушел, позволив руке Куины упасть:
— Почему мы все стоим на месте?
ДАЛЬНЕЙШАЯ ДОРОГА ОКАЗАЛАСЬ далеко не простой и, судя по всему, Стержень-корень знал направление, но не карту. Полдюжины раз они натыкались на тупики или возвращались через сложную серию восходящих и нисходящих переходов к участку, который прошли раньше. Многие туннели за долгие годы обрушились, и несколько инкарнаций канализации пересекали друг друга на разных уровнях. В некоторых местах была заметна более поздняя работа, в некоторых явно был труд людей с раствором, камнем и даже бревнами, в других случаях это больше походило на работу чего-то другого — возможно, металлического червя, который чуть не похоронил их ранее.
Пока они искали, спотыкались, отступали и находили новые пути вперед, Турин делал почти то же самое в темноте своего собственного разума, бесконечно следуя за Яз по льду. Она была особенной, очевидно. Редчайший из талантов, бесценный для мира — она одна могла его защитить. Но он уже думал о Коридоре как о мире, о тонком зеленом круге, наполненном жизнью, как о всем, что имело значение. Но Яз была родом со льда, вышла из самых суровых пределов севера. Если Коридор закроется, он просто будет малюсеньким дополнением к белому царству, в котором она провела почти все свои дни.
И было ли то, что делало ее особенной для всего мира, тем же самым, что делало ее особенной для него? В историях все было так просто. Даже в рассказах Яз: Зин был создан для Мокки. Только для Мокки. Была ли Яз той, кто вытащил его из Ямы, или она просто показала путь? Было ли неизбежно, что, как только он обнаружил, что может оторваться от земли, он увидит небо? Он сказал Куине, что ушел из Ямы для себя. Может быть, это было правдой. Сейчас Яз несла на себе огромный груз. Так что добавить к этому бремя его желаний не будет поступком друга — тем более того, кто ее любит.
Выступ в неровном полу подставил ему подножку, и Турин, слишком погруженный в свои мысли, чтобы спастись с помощью своей силы, рухнул на землю, рефлекторно выставив вперед руки и заработав ссадины на ладонях вместо разбитого лица. «Ой!» Но не удар занимал его мысли, даже когда Куина помогала ему подняться, а Теус смеялся. Это было внезапное осознание, которое ударило его сильнее, чем пол. Он не собирался возвращаться на лед. Он никогда не покинет тепло Коридора. Он будет бороться за это, даже несмотря на то, что только что здесь появился. И если сила Сеуса окажется слишком велика — он умрет за это.