Свирепые глаза женщины глядели из-под дикой гривы волос, он встретил ее взгляд:
— Оставайся внизу.
Вместо этого она потянулась за ножом и закричала от ярости. Турин толкнул ее. Сильно. Ударил спиной об обломок разрушенной колонны позади нее. Голова и шея ударились первыми, со смертельным хрустом.
Последнюю женщину он впечатал в ближайшую стену.
На долгое мгновение воцарилась благословенная тишина. Турин опустил голову, не в силах оглянуться, чтобы увидеть выражения лиц Куины и Мали. Затем мужчина, которого он придавил падающим телом женщины, начал стонать, двигая одной ногой, как будто пытаясь выбраться из-под нее.
— Милостивые боги, пусть это закончится. — Турин не хотел убивать раненого, оставлять его страдать или слушать его боль. Он не хотел быть там, где был, делать то, что делал. Вспомнив о втором отряде, приближающемся к ним сзади, Турин потянулся к своему ощущению воды, чтобы посмотреть, сколько у них времени. Мало — они быстро приближались.
— Мы должны продолжать двигаться. Скоро здесь будет вторая группа. — Турину пришлось повысить голос, чтобы перекричать все более громкие стоны раненого.
Теус, прихрамывая, прошел мимо него, сжимая меч, взятый у одного из пеларти. Почти небрежно он воткнул его в шею раненого.
— Если повезет, никто не услышал… — Крик с той стороны, с которой они стояли, прервал слова Теуса, когда первый из толпы пеларти бегом ворвался в зал. — Дерьмо.
ТУННЕЛЬ, ПО КОТОРОМУ приближались пеларти, осветился светом фонарей и факелов. Казалось, их было несколько дюжин. Возможно, все, которых видела Яз. Если так, то это означало, что они ближе к ковчегу, чем предполагал Турин, и им грозили бесконечные неприятности.
Обнаженное пламя факелов разворошило разум Турина, и даже на таком расстоянии ближайший из них начал пылать. Огни показались ему дырами, пробитыми из мира в ад, обычно скрытый под поверхностью. Его огонь-работа однажды выплавила шахту длиной в милю после того, как она копилась в нем всю жизнь. Это было несколько месяцев назад, и Турин выпустил одним взрывом все, что накопилось в его костях с тех пор. Пламя факелов с ревом достигло потолка. Фонари взорвались, масло так жаждало быть съеденным, что только несколько капель достигли пеларти, но каждая капля немедленно воспламеняла то, к чему прикасалась, будь то плоть, одежда, даже железо.
На несколько ярких мгновений дальний конец зала превратился в огненную бурю, обхватившую пеларти, они шатались и выли. Дюжины из них умирали, некоторые кричали, другие не могли. Глаза Турина наполнились слезами. Какая-то большая часть его хотела извиниться, хотела взять свои действия обратно.
К изумлению Турина, пеларти, шедшие сзади, вступили в бой еще до того, как их товарищи перестали гореть — они просто перепрыгнули через почерневшие трупы, оставляя за собой клубы дыма и вони. Ярость в их глазах побудила Турина вернуться к действию. Он потянулся к массе нападавших своей лед-работой, отбросив их в сторону. Совокупный вес врага означал, что он не мог ударить их так сильно, чтобы убить, но ударил достаточно сильно, чтобы заставить спотыкаться и падать друг на друга, вызывая ушибы, вывихи лодыжек и травмы, нанесенные самим себе. Однако несколько самых близких к нему удержались на ногах и помчались дальше, на него. Куина бросилась между ними, превратившись в размытое пятно, и обрушила на них шквал ударов. Воины, уже потерявшие равновесие, падали, зажимая свои раны, кровь струилась между бледными пальцами. Но уже приближались другие — вторая, более плотная волна отделилась от запутанной толпы фигур на полу туннеля. Оттуда с шипением вылетело копье, возможно, нацеленное на Куину, но ее там уже не было, и оно пролетело мимо Турина.
— Мы не можем их сдержать! — Турин поднял четырех человек и швырнул их обратно в тех, кто стоял позади. Горстке все же удалось прорваться вперед, тыча в Куину копьями, заставляя ее сосредоточиться на уклонении от них, а не на сопротивлении.
— Сколько их идет за нами? — крикнула Мали со спины, где она стояла с Теусом.
— Много! — Турин повалил целую полосу пеларти, но все они поднимались снова, а он уже слабел. — Но не так много! — Волосы на его затылке встали дыбом — предупреждение о том, что Мали была близка к Пути, собираясь призвать его силу. Если она взорвет тех, кто подходит спереди, у нее не будет второго взрыва, чтобы расчистить путь через группу сзади, оставив их всех в ловушке.
Куина закричала и увернулась от двух женщин с копьями.
— Нет! — У Турина кровь застыла в жилах.
Куина схватилась за бок одной рукой, сжимая единственный нож, ярость в ее глазах снова сменилась страхом. Внезапно осталось единственное, что имело значение — защитить ее. Турин вытянул руку, отталкивая обеих женщин, но с нереальной, почти волшебной быстротой из тыльной стороны его вытянутой руки выросла стрела, острие которой остановилось всего в нескольких дюймах от его глаза.